Трифон вятский в чем помогает. Преподобный трифон, архимандрит вятский чудотворец. Вятка. Основание монастыря

Краткое житие преподобного Трифона Вятского

Пре-по-доб-ный Три-фон, ар-хи-манд-рит Вят-ский, про-ис-хо-дил от бла-го-че-сти-вых ро-ди-те-лей, жив-ших в Ар-хан-гель-ской гу-бер-нии. Ко-гда ро-ди-те-ли за-хо-те-ли же-нить Три-фо-на, то он, с юных лет чув-ствуя при-зва-ние к ино-че-ской жиз-ни, тай-но ушел из до-ма в го-род Устюг, где по-се-лил-ся у при-ход-ско-го свя-щен-ни-ка, все вре-мя пре-бы-вая в стро-гом по-сте и мо-лит-ве. За-тем он жил в го-род-ке Ор-ле-це око-ло церк-ви, пе-ре-но-ся хо-лод и го-лод, а от-ту-да пе-ре-шел в Пы-скор-скую оби-тель на ре-ке Ка-ме. Здесь пре-по-доб-ный Три-фон при-об-щил-ся к мо-на-ше-ской жиз-ни и при-нял по-стриг от игу-ме-на Вар-ла-а-ма. 22-лет-ний мо-нах не про-пус-кал ни од-ной цер-ков-ной служ-бы и нес тя-же-лое по-слу-ша-ние в пе-карне. Ко-гда он тя-же-ло за-бо-лел, ему явил-ся свя-ти-тель Ни-ко-лай и, ис-це-лив его, укре-пил в по-дви-ге.

В по-ис-ках уеди-не-ния пре-по-доб-ный ушел к устью ре-ки Му-лян-ки и по-се-лил-ся на ме-сте, где те-перь рас-по-ло-жен го-род Пермь. Здесь он об-ра-тил в хри-сти-ан-ство языч-ни-ков - остя-ков и во-гу-лов. По-том пре-по-доб-ный Три-фон уда-лил-ся на ре-ку Чу-со-вую и ос-но-вал там мо-на-стырь в честь Успе-ния Пре-свя-той Бо-го-ро-ди-цы. В 1580 го-ду он при-шел в го-род Хлы-нов Вят-ской гу-бер-нии, так-же ос-но-вал там Успен-ский мо-на-стырь и был по-став-лен в ар-хи-манд-ри-ты. Бу-дучи стро-гим по-движ-ни-ком, он но-сил на те-ле вла-ся-ни-цу и тя-же-лые вери-ги. Ду-ша стар-ца жаж-да-ла про-све-ще-ния за-блуд-ших све-том Хри-сто-вой ве-ры. Это-му свя-то-му де-лу он от-да-вал все свои си-лы.

Пе-ред кон-чи-ной пре-по-доб-ный Три-фон на-пи-сал за-ве-ща-ние бра-тии, в ко-то-ром го-во-рит-ся: "Со-бран-ное о Хри-сте ста-до, от-цы и бра-тия! По-слу-шай-те ме-ня, греш-но-го. Хо-тя я груб и ху-же всех, но Бог и Пре-чи-стая Ма-терь Его доз-во-ли-ли мне, ху-до-му, за-ве-до-вать до-мом Сво-им. Мо-лю вас, для Бо-га и Пре-чи-стой Ма-те-ри Его, имей-те ду-хов-ную лю-бовь меж-ду со-бою. Без нее ни-ка-кая доб-ро-де-тель не пол-на пред Бо-гом. Уста Хри-сто-вы из-рек-ли уче-ни-кам: "Да лю-би-те друг дру-га" (). По сло-вам апо-сто-ла Пав-ла, "друг дру-га тя-го-ты но-си-те" (). Не осуж-дай-те пред Бо-гом один дру-го-го, в хра-ме ли или в кел-лии, на-едине ли или в об-ще-нии с бра-ти-ею. Ке-лей-ные мо-лит-вы со-вер-шай-те со стра-хом. А цер-ков-но-го пе-ния от-нюдь не про-пус-кай-те; хо-тя бы и де-ло бы-ло, бе-ги в цер-ковь Бо-жию на ду-хов-ное пе-ние. Преж-де от-да-вай-те Бо-жие Бо-гу, а по-том вы-пол-няй-те дру-гие де-ла". Пре-по-доб-ный Три-фон ото-шел ко Гос-по-ду в глу-бо-кой ста-ро-сти в 1612 го-ду. По-хо-ро-нен в ос-но-ван-ной им Вят-ской оби-те-ли.

Полное житие преподобного Трифона Вятского

В се-ле Ма-лой Немнюш-ке Пи-неж-ско-го уез-да (Ар-хан-гель-ской гу-бер-нии), на да-ле-ком се-ве-ре, в Ме-зе-ни, жил бла-го-че-сти-вый кре-стья-нин, по име-ни Ди-мит-рий. И он, и же-на его Пе-ла-гия твер-до со-блю-да-ли за-по-ве-ди Бо-жии, ча-сто по-се-ща-ли цер-ковь, по-да-ва-ли ми-ло-сты-ню неиму-щим. Они бы-ли за-жи-точ-ны, име-ли несколь-ко сы-но-вей, и млад-шим из всех был Тро-фим. Бла-го-дать Бо-жия по-чи-ва-ла на сем от-ро-ке: все-гда по-ви-но-вал-ся он сво-им ро-ди-те-лям; с ран-них лет со-блю-дал стро-гий пост, был тих нра-вом, кро-ток, ко всем при-вет-лив. Отец Тро-фи-ма Ди-мит-рий ско-ро по-мер. По-сле его смер-ти бла-жен-ный от-рок жил вме-сте с ма-те-рью и бра-тья-ми, по-ви-ну-ясь им во всем. Ко-гда же он до-стиг со-вер-шен-но-лет-не-го воз-рас-та, срод-ни-ки его же-ла-ли, чтобы Тро-фим всту-пил в су-пру-же-ство. Но в этом од-ном бла-жен-ный не хо-тел по-ви-но-вать-ся во-ле стар-ших, хо-тел пре-бы-вать в дев-стве, остать-ся сво-бод-ным от мир-ских свя-зей. Же-лая рас-по-ло-жить к бра-ку Тро-фи-ма, бра-тья при-бе-га-ли к та-ко-му сред-ству: они за-ста-ви-ли свою слу-жан-ку одеть-ся в луч-шие одеж-ды и, скрыв ее в од-ном ме-сте, по-сла-ли ту-да Тро-фи-ма. Слу-жан-ка на-ча-ла со-блаз-нять юно-шу лас-ка-ми и сло-ва-ми, но на-прас-ны бы-ли ее уси-лия. Бла-жен-ный не хо-тел да-же слы-шать ре-чей ее и на-чал гром-ко вос-кли-цать: «Го-ре мне, го-ре! Что за несча-стье при-клю-чи-лось со мною? За что хо-тят от-лу-чить ме-ня от Гос-по-да, Бо-га мо-е-го, и низ-ри-нуть на веч-ную по-ги-бель?»

Слы-ша это, бра-тья ди-ви-лись его це-ло-муд-рию и воз-дер-жа-нию и с тех пор пе-ре-ста-ли да-же на-по-ми-нать ему о бра-ке. Од-на-жды бла-го-че-сти-вый юно-ша был в церк-ви. По окон-ча-нии утре-ни свя-щен-ник, по-учая на-род, го-во-рил: «Хра-ни-те измла-да чи-сто-ту те-лес-ную и ду-хов-ную. Ибо кто со-хра-нит чи-сто-ту и вос-при-ем-лет на се-бя Ан-гель-ский ино-че-ский об-раз, Гос-подь Бог со-при-чтет то-го к Сво-им из-бран-ным».

Свя-той твер-до за-пом-нил эти сло-ва пас-ты-ря Хри-сто-ва и мо-лил-ся Гос-по-ду, чтобы Он по-мог ему со-хра-нить чи-сто-ту и спо-до-бить-ся вос-при-ять Ан-гель-ский об-раз. С то-го вре-ме-ни мысль по-свя-тить се-бя на слу-же-ние Гос-по-ду не остав-ля-ла бла-жен-но-го. Он на-чал ду-мать, как бы ему втайне от ма-те-ри и бра-тьев оста-вить род-ной дом и по-се-лить-ся там, где ему ука-жет Гос-подь, и мо-лил-ся Гос-по-ду, чтобы ука-зал ему путь спа-се-ния. От-про-сив-шись у ма-те-ри на ка-кое-то де-ло, бла-жен-ный Тро-фим на-все-гда ушел из сво-е-го до-ма, по-ки-нул и сво-их род-ствен-ни-ков, и свое име-ние. Он про-шел об-шир-ные пу-сты-ни се-ве-ра, встре-чал на пу-ти сво-ем мно-го сел и го-ро-дов, тер-пел го-лод, хо-лод и ни-ще-ту.

Дой-дя до Ве-ли-ко-го Устю-га, бла-жен-ный на-шел в сем го-род-ке на-став-ни-ка се-бе - свя-щен-ни-ка Иоан-на. Бла-жен-ный из-брал Иоан-на сво-им ду-хов-ным от-цом, ис-по-ве-дал-ся ему и по-лу-чил на-став-ле-ние хра-нить чи-сто-ту те-лес-ную и ду-шев-ную. С бла-го-сло-ве-ния ду-хов-но-го от-ца Тро-фим от-хо-дит из Устю-га в близ-ле-жа-щую во-лость Шо-мок-су. Пре-по-доб-ный пи-тал-ся тру-да-ми рук сво-их, по-это-му он на-нял-ся на ра-бо-ту и без-ле-ност-но тру-дил-ся. Жи-те-ли во-ло-сти по-лю-би-ли бла-жен-но-го, хо-те-ли его удер-жать у се-бя, а для то-го уго-ва-ри-ва-ли его и да-же при-нуж-да-ли всту-пить в брак. Но свя-той, пом-ня свой обет, осо-бен-но на-став-ле-ние ду-хов-но-го от-ца, тай-но оста-вил Шо-мок-су и при-шел сна-ча-ла в Пермь, а по-сле в го-ро-док, ос-но-ван-ный Стро-га-но-вы-ми, - Ор-лов. Здесь це-лый год про-жил он на цер-ков-ной па-пер-ти. Лег-ко вы-но-сил он су-ро-вую зим-нюю сту-жу, несмот-ря на то, что хо-дил в вет-хой одеж-де стран-ни-ка, при-кры-ва-ю-щей толь-ко на-го-ту те-ла. Один раз зи-мой бла-жен-ный шел по вы-со-ко-му от-вес-но-му бе-ре-гу Ка-мы. Ми-мо про-ез-жа-ли лю-ди Стро-га-но-вых. Уви-дав бед-но-го стран-ни-ка, они схва-ти-ли его и сбро-си-ли с вы-со-ты вниз к ре-ке, а вни-зу бы-ли глу-бо-кие снеж-ные су-гро-бы. Ко-гда бла-жен-ный упал в снег, с вер-ху от-вес-ной го-ры обо-рвал-ся на-вис-ший су-гроб и за-сы-пал бла-жен-но-го, так что дол-го его не бы-ло вид-но. Но шут-ни-ки рас-ка-я-лись и по-жа-ле-ли бла-жен-но-го. Они спу-сти-лись вниз, вы-нес-ли от-ту-да свя-то-го и сня-ли с него са-по-ги, чтобы вы-трях-нуть на-бив-ший-ся снег. При этом са-ми они силь-но по-тер-пе-ли от трес-ку-че-го мо-ро-за и ди-ви-лись то-му, что пре-по-доб-ный был ве-сел ли-цом, а во-круг се-бя как бы рас-про-стра-нял теп-ло-ту. Они про-си-ли про-ще-ния у пре-по-доб-но-го и тот-час же по-лу-чи-ли его. При-дя до-мой, они рас-ска-за-ли о про-ис-шед-шем сво-е-му гос-по-ди-ну Иа-ко-ву Стро-га-но-ву. На дру-гой день бла-жен-ный по обы-чаю сво-е-му был утром в церк-ви и усерд-но мо-лил-ся. В цер-ковь при-шел и Стро-га-нов. По окон-ча-нии Бо-же-ствен-ной служ-бы Стро-га-нов по-до-шел к пре-по-доб-но-му и ска-зал: «Во-ис-ти-ну ты Бо-жий из-бран-ник, во всем по-доб-ный древним свя-тым. Про-шу те-бя Гос-по-да ра-ди, по-мо-ги мне. У ме-ня сна-ча-ла бы-ло мно-го де-тей, но Бо-жи-им из-во-ле-ни-ем все они умер-ли. Остал-ся один толь-ко сын Мак-сим, но и тот за-бо-лел. Про-шу те-бя: по-мо-лись о нем Гос-по-ду. По тво-им свя-тым мо-лит-вам Гос-подь да-ру-ет ему здра-вие. Я бу-ду во всем по-мо-гать те-бе». Бла-жен-ный от-ве-тил: «То, о чем ты про-сишь, де-ло не на-ше, а Бо-жье. Я же гре-шен и недо-сто-ин взять на се-бя та-кое ве-ли-кое де-ло. Но ве-ли-ка бла-го-дать Бо-жия». Вслед за тем пре-по-доб-ный по-мо-лил-ся о вы-здо-ров-ле-нии от-ро-ка, и Гос-подь ис-це-лил его.

По-сле то-го бла-жен-ный уда-лил-ся из го-ро-да Ор-ло-ва в се-ло Ни-коль-ское на ре-ке Виля-ди и, как и преж-де, вел жизнь ни-ще-го стран-ни-ка.

В се-ле Ни-коль-ском жил при-каз-ной че-ло-век Мак-сим Фе-до-ров. Его сын, двух-лет-ний мла-де-нец Ти-мо-фей, силь-но за-бо-лел и уже был при смер-ти. Ко-гда Мак-си-ма не бы-ло до-ма и с боль-ным ре-бен-ком оста-ва-лась же-на его Иули-а-ния, жен-щи-на бо-го-бо-яз-нен-ная и ни-ще-лю-би-вая, св. Тро-фим по-се-тил дом Мак-си-ма. Иули-а-ния силь-но об-ра-до-ва-лась и про-си-ла пре-по-доб-но-го по-мо-лить-ся о ее боль-ном сыне. Бла-жен-ный уте-шил ее. Всю ночь он мо-лил-ся, а на-ут-ро взял ла-дан, по-ка-дил сна-ча-ла свя-тые ико-ны, а по-том и мла-ден-ца. И тот-час мла-де-нец по-лу-чил ис-це-ле-ние, ве-се-ло на-чал иг-рать, как буд-то и не был бо-лен. Иули-а-ния со сле-за-ми бла-го-да-ри-ла це-ли-те-ля, пред-ла-га-ла ему от сво-е-го име-ния, про-си-ла не по-ки-дать их до-ма. Но бла-жен-ный от-ве-чал ей: «Не ра-ди ме-ня, греш-но-го, по-лу-чил ис-це-ле-ние сей от-рок, но ра-ди ве-ры тво-ей Гос-подь спас его». От-ка-зав-шись от на-гра-ды за ис-це-ле-ние мла-ден-ца, пре-по-доб-ный на-став-лял Иули-а-нию не за-бы-вать стран-но-лю-бия - по-да-вать ми-ло-сты-ню, и пред-ска-зал ей, что бу-дут у нее и еще де-ти. И это ис-пол-ни-лось.

Уже дав-но же-лал бла-жен-ный вос-при-нять Ан-гель-ский об-раз; жи-вя в ми-ре, измла-да он вел по-движ-ни-че-скую жизнь. Те-перь же, по-сле со-вер-ше-ния чу-да, из-бе-гая люд-ской сла-вы, свя-той ушел в Пы-скор-ский мо-на-стырь и по-се-лил-ся при нем. Вско-ре он при-шел к на-сто-я-те-лю оби-те-ли иеро-мо-на-ху Вар-ла-а-му и про-сил при-нять его в чис-ло бра-тии. Игу-мен по-стриг пре-по-доб-но-го в ино-че-ство и на-рек ему имя Три-фон. В то вре-мя ему бы-ло 22 го-да от рож-де-ния. Со дня ино-че-ско-го по-стри-же-ния бла-жен-ный еще уси-лил свои по-дви-ги; он слу-жил бра-тии, тру-да-ми сми-рял плоть, но-ча-ми бодр-ство-вал и мо-лил-ся. Все ди-ви-лись его по-дви-гам и ве-ли-ко-му сми-ре-нию. Вско-ре прп. Три-фо-на по-ста-ви-ли по-но-ма-рем. В то же вре-мя он про-хо-дил и дру-гие мо-на-стыр-ские по-слу-ша-ния: пек просфо-ры, су-чил све-чи, ва-рил ку-ша-нья для бра-тии, пек хле-бы, но-сил на се-бе дро-ва из ле-са, сверх то-го, на-сто-я-тель дал ему по-слу-ша-ние хо-дить за бо-ля-щи-ми бра-ти-я-ми - кор-мить и по-ить их. Все эти ра-бо-ты пре-по-доб-ный ис-пол-нял без ро-по-та, с ве-ли-кой ра-до-стью. Од-на-ко и та-ких по-дви-гов бы-ло ма-ло для пре-по-доб-но-го Три-фо-на. В лет-ние но-чи он вы-хо-дил из сво-ей кел-лии и, об-на-жив-шись до по-я-са, от-да-вал свое те-ло на съе-де-ние ко-ма-рам и ово-дам. И так непо-движ-но, как столб, он про-ста-и-вал на мо-лит-ве до утра. К цер-ков-ным служ-бам по-движ-ник при-хо-дил пер-вым. Из церк-ви же ухо-дил в свою кел-лию, ни с кем не раз-го-ва-ри-вая и не слу-шая празд-ных раз-го-во-ров. Твер-до ис-пол-нял свя-той ке-лей-ное пра-ви-ло, вку-шал лишь хлеб да во-ду, и то в ме-ру, в опре-де-лен-ные дни. По-сте-ли он не имел и ло-жил-ся нена-дол-го уснуть на зем-ле.

Ве-ро-ят-но, от та-ких непре-стан-ных тру-дов и ве-ли-ких по-дви-гов прп. Три-фон тяж-ко за-бо-лел: не при-ни-мал пи-щи, не спал, на-ко-нец, не мог он дви-нуть-ся, так что пе-ре-во-ра-чи-ва-ли его дру-гие ино-ки. Бо-лел он бо-лее со-ро-ка дней, пла-кал и рас-ка-и-вал-ся в сво-их со-гре-ше-ни-ях. Од-на-жды, ко-гда бо-ля-щий был в за-бы-тьи, явил-ся Ан-гел Гос-по-день в свет-лых ри-зах и, став по пра-вую ру-ку, ска-зал: «Я твой Хра-ни-тель, по-слан от Бо-га. Мне по-ве-ле-но взять ду-шу твою».

Пре-по-доб-но-му пред-ста-ви-лось, что у него вы-рос-ли кры-лья. Он встал, как буд-то ни-ко-гда не бо-лел, смот-рел на свой одр, и одр по-ка-зал-ся ему как бы зем-лею. Ан-гел воз-ле-тел на воз-дух. Пре-по-доб-ный как буд-то сле-до-вал за ним. Ни неба, ни зем-ли не ви-дел он, ви-дел толь-ко чуд-ный свет. Ве-ли-кий глас ска-зал Ан-ге-лу: «Ты по-спе-шил взять его сю-да, вер-ни сно-ва, где он был».

Ан-гел Бо-жий по-ста-вил пре-по-доб-но-го в кел-лии, где он ле-жал, и стал неви-дим. В это вре-мя на-сто-я-те-ля с бра-ти-я-ми не бы-ло в оби-те-ли: они ра-бо-та-ли в по-ле. Но ес-ли бы кто ви-дел то-гда пре-по-доб-но-го, тот бы по-ду-мал, что пе-ред ним ле-жит без-ды-хан-ное те-ло. Оч-нув-шись от сво-е-го ви-де-ния, по-движ-ник воз-зрел на ико-ны и го-ря-чо мо-лил-ся о сво-ем спа-се-нии.

Вдруг он за-ме-ча-ет у сво-е-го од-ра сто-я-ще-го стар-ца в свет-лой одеж-де. Это был свя-ти-тель Ни-ко-лай Чу-до-тво-рец. В ру-ках свя-ти-те-ля был крест. Он ска-зал пре-по-доб-но-му: «Раб Бо-жий Три-фон, ты бо-лен?» - «Да, гос-по-дин мой, - от-ве-чал бо-ля-щий, - я силь-но из-не-мо-гаю» - «Встань и хо-ди» - «Но я не мо-гу, гос-по-дин мой». То-гда свет-лый муж взял бо-ля-ще-го за ру-ки. Под-нял его со сло-ва-ми: «Встань и хо-ди». И бла-го-сло-вил прп. Три-фо-на сво-им кре-стом. Боль-ной по-чув-ство-вал се-бя со-всем здо-ро-вым.

С то-го вре-ме-ни прп. Три-фон стал под-ви-зать-ся еще усерд-нее. И Гос-подь про-сла-вил Сво-е-го ра-ба да-ром чу-дес.

Пре-по-доб-ный ис-це-лил де-ви-цу, одер-жи-мую злым ду-хом, и боль-но-го двух-лет-не-го ре-бен-ка. Весть о чу-де-сах про-нес-лась по окрест-но-стям мо-на-сты-ря, и мно-гие ста-ли при-хо-дить к прп. Три-фо-ну ра-ди ду-хов-ной поль-зы, при-но-си-ли боль-ных де-тей, при-во-ди-ли бес-но-ва-тых. То-гда неко-то-рые из ино-ков по-за-ви-до-ва-ли пре-по-доб-но-му и на-ча-ли его зло-сло-вить и по-но-сить. Дьяк мо-на-сты-ря Ва-си-лий и еще неко-то-рые из бра-тии при-чи-ня-ли мно-го зла ему: по-но-си-ли свя-то-го, как са-мо-го по-след-не-го ино-ка, кле-ве-та-ли на него. Но Гос-подь за-щи-тил сво-е-го вер-но-го ра-ба.

Через неко-то-рое вре-мя Ва-си-лий впал в бо-лезнь и дол-го хво-рал, по-ка не по-лу-чил ис-це-ле-ние от прп. Три-фо-на.

Бла-жен-ный не же-лал сла-вы люд-ской и не хо-тел, чтобы сре-ди бра-тии бы-ли раз-до-ры. И по-то-му, по-мо-лив-шись, он оста-вил Пы-скор-скую оби-тель и ис-кал се-бе уеди-не-ния. На бе-ре-гу ре-ки Ка-мы он на-шел ма-лую лод-ку, сел в нее и по-плыл вниз по ре-ке. Он уже уда-лил-ся от мо-на-сты-ря на 150 по-прищ и до-стиг ре-ки Ниж-ней Мул-лы. Чу-дес-ный го-лос три-жды ука-зал пре-по-доб-но-му это ме-сто для пре-бы-ва-ния.

Тот-час же вол-ны на-пра-ви-ли лод-ку к бе-ре-гу, к устью ре-ки Му-лян-ки; по-том этою ре-кою про-тив те-че-ния лод-ка шла пять по-прищ. На бе-ре-гу Му-лян-ки, при впа-де-нии в нее дру-гой реч-ки, пре-по-доб-ный об-рел уеди-нен-ную, кра-си-вую по-ля-ну, окру-жен-ную ле-сом. Он оста-но-вил-ся здесь и устро-ил се-бе неболь-шую хи-жи-ну. На этом ме-сте бы-ло остяц-кое моль-би-ще: остя-ки при-но-си-ли здесь жерт-вы сво-им идо-лам.

На но-вом ме-сте пре-по-доб-ный на-чал под-ви-зать-ся с но-вой си-лой: он бес-пре-стан-но мо-лил-ся, пи-тал-ся тра-вой, на-зы-ва-е-мой са-ра-на, сам ко-пал зем-лю и са-жал ово-щи для про-пи-та-ния се-бе.

Дав-но пре-по-доб-ный на-учил-ся гра-мо-те - чи-тать и ра-зу-меть Бо-же-ствен-ное Пи-са-ние; те-перь он усерд-но про-сил Гос-по-да, чтобы Он осе-нил его бла-го-да-тью, от-верз ему очи сер-деч-ные к ра-зу-ме-нию Пи-са-ния. И Гос-подь услы-шал мо-лит-ву свя-то-го. С то-го вре-ме-ни прп. Три-фон стал чи-тать Бо-же-ствен-ные кни-ги, ра-зу-меть их и по ним мо-лить-ся.

Меж-ду тем жив-шие по-бли-зо-сти остя-ки узна-ли, что неда-ле-ко по-се-лил-ся от-шель-ник. Их ста-рей-ши-на Зе-вен-дук со-брал до 70 че-ло-век остя-ков; все во-ору-жи-лись и при-шли к пре-по-доб-но-му. В это вре-мя он ко-пал зем-лю, в од-ной ру-ке дер-жал ло-па-ту, в дру-гой же-лез-ную клю-ку. Ко-гда остя-ки уви-де-ли по-движ-ни-ка, то им по-ка-за-лось, что в ру-ках его меч и же-лез-ная па-ли-ца. Зе-вен-дук спро-сил пре-по-доб-но-го: «Кто ты, как твое имя, за-чем при-шел и по-се-лил-ся здесь? Что де-ла-ешь ты? Ча-сто я ви-дел, как с се-го ме-ста к небу вос-хо-дит ог-нен-ный столб, а ино-гда дым или пар».

«Имя мое Три-фон, - от-ве-чал пре-по-доб-ный, - я раб Гос-по-да мо-е-го Иису-са Хри-ста». «Но кто же твой Бог?» - спро-сил остяк. То-гда пре-по-доб-ный пе-ре-дал им всю ис-то-рию Бо-же-ствен-но-го до-мо-стро-и-тель-ства и за-клю-чил, что ку-ми-ры, ко-то-рым они по-кло-ня-ют-ся - не бо-ги, а та-ин-ствен-ные яв-ле-ния, ко-то-рые слу-ча-ют-ся при них, - вра-жье на-ва-жде-ние. Вни-ма-тель-но слу-ша-ли остя-ки про-по-ведь от-шель-ни-ка. По-сле то-го они по-шли к сво-е-му кня-зю Ам-ба-лу и ска-за-ли ему о пре-по-доб-ном и его уче-нии. «Ни-ко-гда, - го-во-ри-ли они, - не слы-ша-ли ни мы, ни от-цы на-ши та-ко-го уче-ния». Ам-бал рас-спра-ши-вал их о пре-по-доб-ном и ска-зал, что и он так-же хо-чет уви-деть свя-то-го му-жа.

Око-ло то-го ме-ста, где по-се-лил-ся пре-по-доб-ный, рос-ла огром-ная ель. К ней со-би-ра-лись для жерт-во-при-но-ше-ний остя-ки с рек Пе-че-ры, Силь-вы, Об-вы, Тул-вы, при-ез-жал остяц-кий князь Ам-бал, во-гуль-ский Бе-бяк со сво-и-ми со-пле-мен-ни-ка-ми во-гу-ла-ми.

При этом де-ре-ве про-ис-хо-ди-ли див-ные, устра-ша-ю-щие яв-ле-ния. Ес-ли кто из хри-сти-ан, не твер-дый ве-рою, сме-ял-ся под де-ре-вом, ло-мал его ветвь или брал что-ни-будь из при-но-ше-ний, с те-ми слу-ча-лись несча-стья, да-же смерть.

В то вре-мя по-се-тил прп. Три-фо-на ку-пец Фе-дор Су-хо-я-тин, ко-то-рый вел тор-го-вые де-ла с остя-ка-ми. Он дал пре-по-доб-но-му то-пор из хо-ро-ше-го же-ле-за. При этом ку-пец рас-ска-зы-вал, как один хри-сти-а-нин из го-ро-да Чер-ды-ни, по-сме-яв-шись над по-чи-та-е-мым де-ре-вом, вне-зап-но за-бо-лел и по-мер. Услы-шав об этом, прп. Три-фон ре-шил-ся на по-двиг - ис-тре-бить язы-че-ское моль-би-ще. Мо-лит-вою и по-стом он го-то-вил се-бя к по-дви-гу че-ты-ре неде-ли. За-тем, взяв свя-тую ико-ну, по-шел к то-му ме-сту, где сто-я-ла ель. Это бы-ло огром-ное и необы-чай-ное ши-ро-кое де-ре-во, в об-хва-те две с по-ло-ви-ной са-же-ни; вет-ви ее име-ли че-ты-ре са-же-ни дли-ны и да-же бо-лее. По-мо-лив-шись пе-ред об-ра-зом, пре-по-доб-ный воз-ло-жил его на се-бя и с мо-лит-вой на-чал ру-бить то-по-ром де-ре-во. При Бо-жи-ей по-мо-щи он ско-ро сру-бил его. На ели ви-се-ло мно-го пред-ме-тов, ко-то-рые языч-ни-ки при-но-си-ли в жерт-ву сво-им бо-гам, - зо-ло-то, се-реб-ро, шелк, по-ло-тен-ца и шку-ры зве-рей. Свя-той сжег все при-но-ше-ния вме-сте с де-ре-вом.

Ко-гда услы-хал об этом остяц-кий князь Ам-бал, он со мно-же-ством остя-ков при-шел к пре-по-доб-но-му. Уви-дев, что их свя-щен-ное де-ре-во по-вер-же-но на зем-лю и со-жже-но, остя-ки ди-ви-лись, как мог сде-лать это свя-той без вся-ко-го вре-да для се-бя. Ам-бал без уко-риз-ны и по-но-ше-ния ти-хо ска-зал свя-то-му: «Див-люсь я, стар-че, как это мог ты сде-лать. От-цы на-ши и мы по-чи-та-ли это де-ре-во как бо-га; ни-кто не мог да-же по-ду-мать о том, чтобы со-кру-шить его. Да-же лю-ди ва-шей ве-ры и те не сме-ли его ка-сать-ся. Или ты силь-нее бо-гов на-ших?» Пре-по-доб-ный от-ве-тил: «Бог, Ко-то-ро-го я про-по-ве-до-вал вам, Тот по-мог мне в этом уди-ви-тель-ном для вас де-ле, по-мог для ва-ше-го спа-се-ния». Остя-ки гром-ко вос-клик-ну-ли: «Ве-лик Бог хри-сти-ан-ский!»

Но, жа-лея о сво-ем моль-би-ще, они от-пра-ви-лись в го-ро-док на ре-ке Сы-л-ве и жа-ло-ва-лись при-каз-чи-ку Иоан-ну на пре-по-доб-но-го - рас-ска-зы-ва-ли ему, как по-движ-ник сру-бил и сжег свя-щен-ное де-ре-во, и спра-ши-ва-ли: «Он про-по-ве-ду-ет нам Хри-ста Бо-га и ве-лит кре-стить-ся, мы же не зна-ем, что сде-лать с этим че-ло-ве-ком?»

В го-род-ке то-гда слу-чил-ся дру-гой при-каз-чик Стро-га-но-вых Тре-тьяк Мо-и-се-ев, ко-то-рый знал пре-по-доб-но-го. Слы-ша сло-ва остя-ков, Тре-тьяк ска-зал им: «Я знаю это-го че-ло-ве-ка, о ко-то-ром вы го-во-ри-те. Он муж свя-той. Ис-пол-ни-те все, что он го-во-рил вам: уче-ние его ве-дет к бес-смерт-ной жиз-ни».

Остя-ки не зна-ли, как им быть, как ото-мстить свя-то-му за ис-треб-ле-ние свя-щен-но-го де-ре-ва. Ви-дя, что они за-мыш-ля-ют злое, Иоанн и Тре-тьяк ска-за-ли им: «За-чем вы гне-ва-е-тесь на него? И мы его отыс-ки-ва-ем, чтобы при-нять бла-го-сло-ве-ние. Ука-жи-те нам, где он по-се-лил-ся».

Меж-ду тем вско-ре раз-нес-ся слух, что че-ре-ми-сы идут вой-ной на Пермь, гра-бят су-да по ре-ке Ка-ме, уби-ва-ют тор-го-вых и дру-гих лю-дей и со-би-ра-ют-ся ид-ти на остя-ков.

То-гда остя-ки ре-ши-ли убить пре-по-доб-но-го, по-то-му что бо-я-лись, как бы он, за-хва-чен-ный че-ре-ми-са-ми, не ука-зал им остяц-кие жи-ли-ща. В то вре-мя у на-чаль-ни-ка остя-ков Зе-вен-ду-ка на-хо-ди-лось несколь-ко рус-ских лю-дей, бе-жав-ших из пле-на от че-ре-мис; ко-гда остя-ки с Зе-вен-ду-ком по-шли уби-вать свя-то-го, эти рус-ские лю-ди по-сле-до-ва-ли за ни-ми. При-дя на то ме-сто, где оби-тал пре-по-доб-ный, остя-ки дол-го ис-ка-ли, но не мог-ли най-ти его кел-лии, ибо по во-ле Бо-жи-ей она оста-лась для них неви-ди-ма. Свя-той же в то вре-мя сто-ял на мо-лит-ве в сво-ей кел-лии. Мно-го ди-ви-лись это-му са-ми остя-ки, ко-то-рым не при-шлось ис-пол-нить сво-е-го умыс-ла. С то-го вре-ме-ни они на-ча-ли по-чи-тать бла-жен-но-го Три-фо-на и об-ра-щать-ся в хри-сти-ан-ство. Ско-ро кре-сти-лась дочь остяц-ко-го кня-зя Ам-ба-ла и дочь во-гуль-ско-го кня-зя Бе-бя-ка, а с ни-ми и мно-гие дру-гие об-ра-ти-лись в Хри-сто-ву ве-ру. Кре-ще-ные остя-ки при-но-си-ли свя-то-му воск, мед и все по-треб-ное. Чтобы не огор-чать их, свя-той при-ни-мал при-но-ше-ния и мо-лил-ся за но-во-об-ра-щен-ных хри-сти-ан.

Но недол-го прп. Три-фо-ну при-шлось жить с остя-ка-ми. Ско-ро он оста-вил уеди-не-ние и сно-ва по-се-лил-ся в Пы-скор-ском мо-на-сты-ре. Слу-чи-лось это так. Бра-тия ста-ли жа-леть уда-лив-ше-го-ся от них по-движ-ни-ка. До-хо-ди-ли слу-хи о его по-дви-гах и чу-де-сах в пу-стыне. В то вре-мя на мо-на-стыр-ских со-ля-ных про-мыс-лах ис-сяк со-ля-ной рас-твор. Ра-бо-ты зна-ю-щих лю-дей не по-мог-ли. То-гда на-сто-я-тель и бра-тия ре-ши-ли об-ра-тить-ся к пре-по-доб-но-му с прось-бой вер-нуть-ся в оби-тель. Бы-ло для то-го и дру-гое по-буж-де-ние. При пре-по-доб-ном мо-на-стырь по-се-ща-ли мно-гие, про-ся его мо-литв или ис-це-ле-ния от бо-лез-ни, те-перь мо-на-стырь бед-нел. Стро-и-тель и бра-тия об-ра-ти-лись к Тре-тья-ку, упо-мя-ну-то-му при-каз-чи-ку Стро-га-но-вых, чтобы он уго-во-рил пре-по-доб-но-го воз-вра-тить-ся в оби-тель. Тре-тьяк от-пра-вил за пре-по-доб-ным сво-их лю-дей ре-кою Ка-мою. Они уго-во-ри-ли по-движ-ни-ка вер-нуть-ся в оби-тель и при-вез-ли его на стру-ге. Ко-гда струг под-хо-дил к мо-на-сты-рю, стро-и-тель и ино-ки вы-шли на-встре-чу пре-по-доб-но-му; лишь толь-ко он вы-шел на бе-рег, они упа-ли на зем-лю и про-си-ли у по-движ-ни-ка про-ще-ния за преж-нюю оби-ду и бла-го-сло-ве-ния. И пре-по-доб-ный по-кло-нил-ся ино-кам, про-ся их мо-литв и бла-го-сло-ве-ния. С та-кой че-стью при-ня-ли прп. Три-фо-на пы-скар-ские ино-ки и с ра-до-стью по-ве-ли его в мо-на-стырь. Ско-ро бра-тия про-си-ли свя-то-го о том, чтобы по-преж-не-му тек со-ля-ной рас-твор, ко-то-рый, по-ви-ди-мо-му, со-вер-шен-но ис-сяк. На-пом-нив им сло-ва Пи-са-ния: Близ Гос-подь всем при-зы-ва-ю-щим Его, всем при-зы-ва-ю-щим Его во ис-тине: во-лю бо-я-щих-ся Его со-тво-рит и мо-лит-ву их услы-шит, и спа-сет я (), пре-по-доб-ный при-гла-сил бра-тию к мо-лит-ве и сам мо-лил-ся с ни-ми. По-том ве-лел очи-стить тру-бы в со-ля-ных вар-ни-цах, и со-ля-ной рас-твор по-явил-ся сно-ва и го-раз-до обиль-нее, чем преж-де.

Жи-вя в мо-на-сты-ре, по-движ-ник без-вы-ход-но пре-бы-вал в сво-ей кел-лии и непре-стан-но мо-лил-ся Гос-по-ду. На-зван-ный вы-ше дьяк Ва-си-лий, ра-нее враж-деб-ный к пре-по-доб-но-му, узнав о чу-де, рас-ка-ял-ся в сво-ем пре-гре-ше-нии и про-сил через дру-гих пре-по-доб-но-го по-се-тить его кел-лию, где ле-жал он рас-слаб-лен-ным. Ко-гда пе-ре-да-ли прось-бу прп. Три-фо-ну, он при-шел к бо-ля-ще-му, бла-го-сло-вил и про-стил его. По-сле то-го по мо-лит-ве свя-то-го Ва-си-лий по-лу-чил ис-це-ле-ние.

Один че-ло-век, по име-ни Петр, имел сы-на че-ты-рех лет, то-же Пет-ра, немо-го от рож-де-ния. Имея ве-ли-кую ве-ру к свя-то-му, Петр од-на-жды при-шел в мо-на-стырь вме-сте с сы-ном и про-сил пре-по-доб-но-го по-мо-лить-ся об от-ро-ке. Свя-той по-мо-лил-ся, и от-рок стал го-во-рить. Неко-то-рое вре-мя спу-стя Петр при-нял ино-че-ское по-стри-же-ние в Пы-скор-ском мо-на-сты-ре с име-нем Пи-ме-на.

В на-ро-де шла мол-ва о чу-де-сах пре-по-доб-но-го. Но свя-той не тер-пел сла-вы люд-ской и за-хо-тел сно-ва уеди-нить-ся. Вый-дя из оби-те-ли, он от-пра-вил-ся к бра-тьям Стро-га-но-вым - Иа-ко-ву и Гри-го-рию - и про-сил у них поз-во-ле-ния по-се-лить-ся в их вла-де-ни-ях. Они с ра-до-стью пред-ло-жи-ли ему ид-ти на ре-ку Чу-со-вую и из-брать в их вот-чине ме-сто, ка-кое ему бу-дет угод-но. Пре-по-доб-ный от-пра-вил-ся на Чу-со-вую, обо-шел мно-го мест, на-ко-нец из-брал для от-шель-ни-че-ства од-ну го-ру, где и по-ста-вил се-бе хи-жи-ну. Окрест-ные жи-те-ли ско-ро узна-ли об от-шель-ни-ке и на-ча-ли по-се-щать его, про-ся мо-литв и бла-го-сло-ве-ния. Для этих по-се-ти-те-лей пре-по-доб-ный по-стро-ил ча-сов-ню и укра-сил ее свя-ты-ми ико-на-ми.

Осо-бен-но при-вле-ка-ли к пре-по-доб-но-му чу-де-са, ко-то-рые он со-вер-шал над бо-ля-щи-ми. Он ис-це-лил бес-но-ва-тую жен-щи-ну Иули-а-нию и бес-но-ва-то-го Иг-на-тия. Очень по-учи-тель-но бы-ло ис-це-ле-ние от глаз-ной бо-лез-ни кре-стья-ни-на Гри-го-рия.

Стра-дая бо-лез-нью глаз, Гри-го-рий мно-го лет ни-че-го не ви-дел. Слы-ша о чу-де-сах свя-то-го, он ска-зал се-бе: «Пой-ду и я к пре-по-доб-но-му, по-мо-люсь об-ра-зу Свя-той Со-фии, Пре-муд-ро-сти Бо-жи-ей, чтобы Гос-подь и мне да-ро-вал ис-це-ле-ние».

Об-раз же Свя-той Со-фии на-хо-дил-ся в устро-ен-ной пре-по-доб-ным ча-совне и бо-лее дру-гих по-чи-тал-ся бо-го-моль-ца-ми.

При-дя к по-движ-ни-ку, Гри-го-рий со сле-за-ми про-сил его мо-литв. Ви-дя твер-дую ве-ру бо-ля-ще-го, пре-по-доб-ный по-мо-лил-ся о его ис-це-ле-нии, окро-пил гла-за его свя-тою во-дою, и тот про-зрел. Но через неко-то-рое вре-мя по диа-воль-ско-му вну-ше-нию Гри-го-рий усо-мнил-ся в чу-де, ко-то-ро-го удо-сто-ил-ся, и ду-мал так: «Не Пре-муд-рость Бо-жия по-ми-ло-ва-ла ме-ня, не ра-ди мо-лит-вы Три-фо-на я по-лу-чил ис-це-ле-ние. Бо-лезнь про-шла са-ма со-бою, и я стал ви-деть». За та-кое неве-рие Гри-го-рий опять ослеп. То-гда, по-няв свое пре-гре-ше-ние, он на-чал ка-ять-ся и пла-кать: «Увы мне, увы! За мое неве-рие я впал в сле-по-ту». Он сно-ва по-про-сил от-ве-сти се-бя к пре-по-доб-но-му. Рас-ка-ял-ся и вновь по мо-лит-ве свя-то-го по-лу-чил про-зре-ние. Пре-по-доб-ный же на-став-лял его: «Ча-до, ты ви-дишь, что ми-лость Бо-жия по-да-ла те-бе про-зре-ние, верь се-му. Ведь ни-че-го не бы-ва-ет без во-ли Бо-жи-ей, но все от Бо-га, по ве-ре на-шей и доб-рым де-лам. Не будь же ма-ло-ве-рен и не со-гре-шай, чтобы не слу-чи-лось с то-бою худ-шее».

Прп. Три-фон пи-тал-ся тру-да-ми рук сво-их: сам се-ял хлеб. И вот слу-чи-лось с ним про-ис-ше-ствие, ко-то-рое за-ста-ви-ло его уда-лить-ся из вот-чи-ны Стро-га-но-вых, с ре-ки Чу-со-вой. Пре-по-доб-ный рас-чи-стил ме-сто для по-се-ва. Сру-бил лес и на-чал сжи-гать сруб-лен-ные де-ре-вья. Вдруг под-ня-лась силь-ная бу-ря; за-го-рел-ся со-сед-ний лес; да-лее огонь пе-ре-шел на дро-ва, за-го-тов-лен-ные по-се-ля-на-ми для со-ля-ных про-мыс-лов Стро-га-но-вых, и дров по-го-ре-ло до 3000 са-жен. Кре-стьяне воз-не-го-до-ва-ли на пре-по-доб-но-го. За-быв все его бла-го-де-я-ния, они со-бра-лись и от-пра-ви-лись на го-ру, где оби-тал по-движ-ник, схва-ти-ли его и бро-си-ли вниз с вы-со-кой го-ры по ост-рым кам-ням. Они ду-ма-ли, что свя-той рас-ши-бет-ся до смер-ти. Но по бла-го-да-ти Бо-жи-ей пре-по-доб-ный встал и на-чал ти-хо по-дви-гать-ся к ре-ке Чу-со-вой, же-лая из-бе-жать сво-их го-ни-те-лей и дать им вре-мя опом-нить-ся. Кре-стьяне же, уви-дев, что свя-той под-нял-ся и идет, бро-си-лись до-го-нять его. Пре-по-доб-ный, на-сколь-ко хва-та-ло сил, по-спе-шил к ре-ке Чу-со-вой, ду-мая, как бы ему пе-ре-плыть ре-ку и уй-ти от сво-их вра-гов. И вот он уви-дел у бе-ре-га суд-но, с тру-дом во-шел на него, от-ча-лил от бе-ре-га и по-плыл по те-че-нию ре-ки, не имея ни ве-сел, ни че-го дру-го-го. В то вре-мя Гос-подь по-спе-шил Сво-е-му угод-ни-ку на по-мощь. Суд-но пе-ре-вез-ло его и оста-но-ви-лось у про-ти-во-по-лож-но-го бе-ре-га. Пре-по-доб-ный про-сла-вил Бо-га за див-ную по-мощь и мо-лил-ся за вра-гов сво-их. Пре-сле-до-вав-шие его уви-де-ли чу-до, ужас-ну-лись и быст-ро по-шли к сво-е-му гос-по-ди-ну Гри-го-рию Стро-га-но-ву рас-ска-зать обо всем про-ис-шед-шем, об-ви-няя пре-по-доб-но-го в со-жже-нии дров. Стро-га-нов раз-гне-вал-ся на пре-по-доб-но-го Три-фо-на, при-ка-зал разыс-кать его и при-ве-сти к се-бе. Ко-гда пре-по-доб-ный был при-ве-ден, Стро-га-нов дол-го по-ри-цал и по-но-сил его, за-тем ве-лел за-ко-вать в же-ле-зо. Но свя-той пред-рек Гри-го-рию Стро-га-но-ву: «Вско-ре и сам ты пе-ре-не-сешь то же!»

Дей-стви-тель-но, на чет-вер-тый день из Моск-вы при-шли цар-ские по-слан-ные, они взя-ли Гри-го-рия и ско-ва-ли. Вспом-нил то-гда Гри-го-рий о про-ро-че-стве свя-то-го; при-ка-зал снять с него око-вы и, при-пав к но-гам по-движ-ни-ка, умо-лял о про-ще-нии и про-сил, чтобы он по-мо-лил-ся о пре-кра-ще-нии цар-ско-го гне-ва. Свя-той по-мо-лил-ся о том и дал ему на-став-ле-ние. Воз-бла-го-да-рив свя-то-го, Стро-га-нов все-та-ки про-сил уй-ти из его вла-де-ний. Жил же там пре-по-доб-ный 9 лет (до 1579 г.). Мно-гие ста-ли скор-беть о чу-до-твор-це, пом-ня мно-го-чис-лен-ные ис-це-ле-ния, им со-вер-шен-ные. Свя-той же уте-шал их тем, что вме-сто се-бя он остав-ля-ет сво-е-го уче-ни-ка Иоан-на. Вой-дя в свою ча-сов-ню, где по-том бы-ла воз-двиг-ну-та цер-ковь в честь Успе-ния Пре-свя-той Бо-го-ро-ди-цы, свя-той дол-го мо-лил-ся и, бла-го-сло-вив на-род, вы-шел из тех пре-де-лов.

И вло-жил Бог на серд-це прп. Три-фо-ну ид-ти в Вят-скую зем-лю. На-чал он раз-мыш-лять об этом: «От мно-гих слы-шал я, что в Вят-ской зем-ле нет ни од-ной ино-че-ской оби-те-ли».

Он при-шел в го-род Чер-дынь, в оби-тель свя-то-го еван-ге-ли-ста Иоан-на Бо-го-сло-ва, к сво-е-му ду-хов-но-му от-цу, иеро-мо-на-ху Вар-ла-а-му, и, рас-ска-зав о всех сво-их зло-клю-че-ни-ях, от-крыл ему о сво-ем на-ме-ре-нии пой-ти в Вят-ку. - «Имею силь-ное же-ла-ние до-стиг-нуть той зем-ли. Про-шу тво-е-го со-ве-та и бла-го-сло-ве-ния».

Вар-ла-ам ска-зал пре-по-доб-но-му, что Сам Гос-подь вну-шил ему ид-ти в Вят-ку, и бла-го-сло-вил его. Ко-гда пре-по-доб-ный до-шел до Кай-го-ро-да, что на верх-нем те-че-нии Ка-мы, он встре-тил здесь вят-ча-ни-на из го-ро-да Сло-бод-ско-го Иоан-на Ви-те-зо-ва. Иоанн ска-зал пре-по-доб-но-му, что уже дав-но вят-чане же-ла-ют, чтобы был у них мо-на-стырь, и ищут че-ло-ве-ка, ко-то-рый мог бы устро-ить его, но не на-хо-дят. «И ес-ли ты, свя-той от-че, по-мыш-ля-ешь быть на Вят-ке, - ска-зал ему Иоанн, - жи-те-ли той стра-ны с ра-до-стью при-и-мут те-бя и бу-дут те-бе по-ви-но-вать-ся».

Пре-по-доб-ный воз-ра-до-вал-ся и, обод-рен-ный, на-пра-вил-ся ту-да. Ко-гда он до-стиг ре-ки Вят-ки, то, утом-лен-ный труд-ным пу-тем, за-хо-тел немно-го от-дох-нуть и вы-пить во-ды из на-зван-ной ре-ки. С мо-лит-вой он на-чал пить во-ду и во-да по-ка-за-лась ему слад-ка как мед. Воз-бла-го-да-рив Бо-га, по-движ-ник сно-ва по-шел в путь. Но, не до-хо-дя еще Вят-ской зем-ли, пре-по-доб-ный удо-сто-ил-ся ви-де-ния. Он ви-дел в Вят-ской зем-ле од-но вы-со-кое пре-крас-ное ме-сто, по-кры-тое кра-си-вы-ми де-ре-вья-ми; сре-ди них од-но бы-ло вы-ше и пре-крас-нее про-чих. Пре-по-доб-ный влез на то де-ре-во и воз-ра-до-вал-ся ду-хом, а все дру-гие де-ре-вья пре-кло-ни-лись пе-ред ним.

18 ян-ва-ря 1580 г. св. Три-фон при-шел в го-род Сло-бод-ский. А от-ту-да на-пра-вил-ся вско-ре к го-ро-ду Хлы-но-ву, или Вят-ке. Здесь свя-той об-хо-дил го-род-ские церк-ви и усерд-но мо-лил-ся Гос-по-ду. Ни-кто в Хлы-но-ве не знал угод-ни-ка Бо-жия, бед-ным стран-ни-ком хо-дил он по го-ро-ду. Осо-бен-но ча-сто яв-лял-ся пре-по-доб-ный в цер-ковь ве-ли-ко-го чу-до-твор-ца Ни-ко-лая Мир-ли-кий-ско-го, к чу-до-твор-но-му об-ра-зу свя-ти-те-ля, име-ну-е-мо-му Ве-ли-ко-рец-ким. Вспо-ми-ная быв-шее ему яв-ле-ние свя-ти-те-ля Ни-ко-лая в Пы-скар-ском мо-на-сты-ре, пре-по-доб-ный ча-сто мо-лил-ся пред его об-ра-зом. На бла-го-че-сти-во-го стран-ни-ка об-ра-тил здесь вни-ма-ние дья-кон той церк-ви Мак-сим Маль-цов. Мак-сим по-нял, что это че-ло-век Бо-жий, и с лю-бо-вью при-нял свя-то-го в дом свой. По-том и мно-гие из вят-чан узна-ли о пре-по-доб-ном, на-ча-ли по-чи-тать его, при-зы-ва-ли в свои до-ма и упо-ко-е-ва-ли. Ви-дя лю-бовь к се-бе хри-сто-люб-цев, по-движ-ник мо-лил-ся за них. Вско-ре по-лю-би-ли его мно-гие хлы-нов-цы. Хо-дя по го-ро-ду, прп. Три-фон смот-рел ту-да и сю-да и ста-рал-ся най-ти ме-сто, при-год-ное для по-стро-е-ния оби-те-ли. По-том он при-шел на сход вят-ских лю-дей и стал про-сить их о по-стро-е-нии мо-на-сты-ря. На-ко-нец об-ра-тил-ся к ним с по-сла-ни-ем, в ко-то-ром меж-ду про-чим пи-сал: «Слы-шал я о ве-ре ва-шей, знаю о ва-шем же-ла-нии по-стро-ить мо-на-стырь. И ес-ли вы хо-ти-те ис-пол-нить свое же-ла-ние, Гос-подь при-зы-ва-ет ме-ня, греш-но-го, на сие де-ло, и я го-тов по-ра-бо-тать Бо-гу и по-тру-дить-ся, на-сколь-ко по-мо-жет мне Гос-подь. Ме-сто, удоб-ное для мо-на-сты-ря, на-хо-дит-ся за ре-кою За-со-рою, где сто-ят две ма-лых и вет-хих церк-ви: од-на во имя Пре-свя-той Бо-го-ро-ди-цы, а дру-гая во имя и , Алек-сан-дрий-ских чу-до-твор-цев. Вру-чи-те, ес-ли вам угод-но, сие де-ло мне и свя-щен-ни-ку ино-ку Они-си-му, ко-то-рый обе-ща-ет тру-дить-ся вме-сте со мною и со-вер-шать служ-бы на сем ме-сте. По-шли-те ме-ня, убо-го-го стар-ца, к Москве быть че-лом ца-рю Иоан-ну Ва-си-лье-ви-чу и прео-свя-щен-но-му мит-ро-по-ли-ту Ан-то-нию о по-стро-е-нии мо-на-сты-ря».

При тех церк-вах жи-те-ли Вят-ки по-гре-ба-ли усоп-ших и в неко-то-рые дни при-хо-див-шие из го-ро-дов свя-щен-ни-ки со-вер-ша-ли здесь бо-го-слу-же-ние; ино-ков при них не бы-ло. Вят-чане об-ра-до-ва-лись и, на-пи-сав че-ло-би-тье, по-сла-ли прп. Три-фо-на в Моск-ву к ца-рю и мит-ро-по-ли-ту про-сить раз-ре-ше-ние на от-кры-тия мо-на-сты-ря. Раз-ре-ше-ние ско-ро бы-ло да-но. Мит-ро-по-лит на-зна-чил пре-по-доб-но-го стро-и-те-лем но-во-со-зи-да-е-мой оби-те-ли и по-свя-тил его в сан свя-щен-ни-ка. Это бы-ло 24 мар-та 1580 г.

12 июня царь Иоанн Ва-си-лье-вич дал гра-мо-ту на стро-е-ние мо-на-сты-ря и по-жерт-во-вал оби-те-ли ту зем-лю, ко-то-рую про-сил прп. Три-фон. Сверх то-го царь дал ко-ло-ко-ла и бо-го-слу-жеб-ные кни-ги для но-вой оби-те-ли.

По-лу-чив цар-ские гра-мо-ты, 24 июня пре-по-доб-ный вы-шел из Моск-вы, 20 июля при-шел в Вят-ку и был встре-чен с ве-ли-кой ра-до-стью. Те-перь он стал стро-ить мо-на-стырь - сна-ча-ла по-ста-вил кел-лии для бра-тии. Од-на-ко обе церк-ви бы-ли весь-ма вет-хи, и пре-по-доб-ный по-мыш-лял, как бы по-стро-ить но-вую. Здесь встре-ти-лись ему пре-пят-ствия. Жи-те-ли Вят-ки, на-чав-шие с та-кой ра-до-стью, ско-ро охла-де-ли к де-лу стро-е-ния мо-на-сты-ря. Од-ни еще ма-ло зна-ли пре-по-доб-но-го, а неко-то-рые да-же от-но-си-лись к нему с недо-ве-ри-ем, как к чу-жо-му. То-гда пре-по-доб-ный услы-шал, что неда-ле-ко от го-ро-да Сло-бод-ско-го есть недо-стро-ен-ная де-ре-вян-ная цер-ковь на ме-сте пред-по-ла-гав-ше-го-ся мо-на-сты-ря. Пре-по-доб-ный про-сил ее у жи-те-лей Сло-бод-ско-го, и они от-да-ли ему недо-стро-ен-ную цер-ковь. Пре-по-доб-ный по-слал сво-их уче-ни-ков Ди-о-ни-сия и Гу-рия, чтобы разо-брать цер-ковь и ре-кой пе-ре-вез-ти ее в Хлы-нов, к ме-сту но-во-го мо-на-сты-ря. С Бо-жи-ей по-мо-щью в один день цер-ковь бы-ла разо-бра-на до ос-но-ва-ния и раз-ло-же-на по по-ряд-ку. Брев-на свез-ли к ре-ке. По-ло-жи-ли их на пло-ты и по-плы-ли по Вят-ке. Ко-гда при-бли-зи-лись уже к ме-сту но-во-го мо-на-сты-ря, под-ня-лась силь-ная бу-ря, пло-ты за-нес-ло пес-ком и они ста-ли непо-движ-но. Но по-сле усерд-ной мо-лит-вы ино-ков ве-тер под-нял вол-ны, ко-то-рые смы-ли весь пе-сок, и пло-ты бла-го-по-луч-но при-ста-ли к бе-ре-гу. В тот год силь-ный дождь лил со дня Успе-ния Пре-свя-той Бо-го-ро-ди-цы до дня Рож-де-ства Ее, в на-ка-за-ние вят-ча-нам, ко-то-рые, по-ло-жив на-ча-ло доб-ро-му, по сво-е-му небре-же-нию не хо-те-ли про-дол-жить его. Но Гос-подь не по-пустил, чтобы оста-но-ви-лось доб-рое де-ло.

8 сен-тяб-ря, в день Рож-де-ства Пре-свя-той Бо-го-ро-ди-цы, бла-го-че-сти-вый по-се-ля-нин Ни-ки-та Куч-ков, жив-ший от Хлы-но-ва в пя-ти по-при-щах, удо-сто-ил-ся узреть ви-де-ние. Во вре-мя сна ему пред-ста-ви-лось, буд-то он на-хо-дит-ся в го-ро-де Хлы-но-ве и вдруг ви-дит Ца-ри-цу Небес-ную с Небес-ны-ми Си-ла-ми и со свя-тым Иоан-ном Пред-те-чею. Пре-свя-тая Бо-го-ро-ди-ца ска-за-ла со-брав-ше-му-ся здесь мно-же-ству на-ро-да: «Вы обе-ща-лись по-стро-ить мо-на-стырь во имя Мое, за-чем же ныне вы за-бы-ли о сво-ем обе-ща-нии? Есть у вас и стро-и-тель, дан-ный вам Бо-гом. Он скор-бит и в мо-лит-вах непре-стан-но про-сит о том Гос-по-да. Вы пре-зи-ра-е-те его, не ис-пол-ня-е-те его ве-ле-ний. Ес-ли же и ныне не ис-пол-ни-те Мо-е-го по-ве-ле-ния, то по-стигнет вас гнев Бо-жий: по-жар, го-лод и мор». По-сле се-го Бо-го-ма-терь в со-про-вож-де-нии на-ро-да на-пра-ви-лась к ме-сту мо-на-сты-ря и, по-ка-зав ру-кою, ска-за-ла: «Здесь воз-двиг-не-те храм Мой!» Пред-те-ча же ска-зал на-ро-ду: «Зри-те, хри-сти-ане, Пре-свя-тая Бо-го-ма-терь раз-гне-ва-лась на вас за то, что не ра-де-е-те о стро-е-нии мо-на-сты-ря. Ес-ли хо-ти-те из-бег-нуть гне-ва Бо-жия, то рев-нуй-те о стро-е-нии мо-на-сты-ря то-го».

В стра-хе про-бу-дил-ся Ни-ки-та от сна. Немед-лен-но он по-шел в Хлы-нов и рас-ска-зал на со-бра-нии на-ро-да о сво-ем ви-де-нии. Весь на-род про-сла-вил Гос-по-да и в тот же день, 8 сен-тяб-ря, за-ло-же-на бы-ла цер-ковь во имя чест-но-го и слав-но-го Бла-го-ве-ще-ния Пре-свя-той Бо-го-ро-ди-цы. С то-го вре-ме-ни дождь пре-кра-тил-ся. Вско-ре цер-ковь бы-ла по-стро-е-на и освя-ще-на. С ве-ли-кой ра-до-стью прп. Три-фон про-дол-жал по-строй-ку мо-на-сты-ря. Он по-ста-вил но-вые кел-лии, при-ни-мал ино-ков, по-учал их сло-вом и при-ме-ром. Сла-ва о по-движ-ни-ке рас-про-стра-ни-лась да-ле-ко; мно-гие ста-ли при-хо-дить к нему в оби-тель из Вят-ской зем-ли и дру-гих и по-стри-гать-ся в ней. Пре-по-доб-ный при-ни-мал их с ра-до-стью, и они по-ви-но-ва-лись ему как от-цу. Бра-тии со-бра-лось те-перь 40 че-ло-век. Ско-ро мо-на-стыр-ский храм стал те-сен.

В то вре-мя по-слан был ца-рем в Вят-ку во-е-во-да Ва-си-лий Ов-цын, бла-го-че-сти-вый и бо-го-бо-яз-нен-ный, ми-ло-сти-вый к ни-щим, по-чи-тав-ший ду-хов-ный и мо-на-ше-ский чин. Ви-дя по-дви-ги прп. Три-фо-на, во-е-во-да силь-но по-лю-бил его, как свя-то-го, и ча-сто с ним бе-се-до-вал. Во вре-мя од-ной бе-се-ды пре-по-доб-ный про-сил Ва-си-лия Ов-цы-на по-мочь ему в по-стро-е-нии но-вой церк-ви в честь Успе-ния Пре-свя-той Бо-го-ро-ди-цы. И во-е-во-да по-мог ему.

В са-мый празд-ник Пас-хи, в пер-вый день, во-е-во-да устро-ил в сво-ем до-ме ве-ли-кий пир и со-звал всех име-ни-тых жи-те-лей Вят-ки. При-гла-сил он и пре-по-доб-но-го Три-фо-на. Ко-гда все под-кре-пи-лись пи-щей, во-е-во-да Ва-си-лий ска-зал: «Пра-во-слав-ные хри-сти-ане! Я дав-но слы-шал, что вы же-ла-е-те устро-ить мо-на-стырь. Гос-подь по-слал вам стро-и-те-ля - от-ца и на-став-ни-ка ко спа-се-нию (при этом во-е-во-да ука-зал на прп. Три-фо-на). Гос-подь хо-чет через се-го ра-ба Сво-е-го со-брать мно-же-ство ино-ков. Но оби-тель у него скуд-на и цер-ковь ма-ла. Ведь ес-ли он хо-да-тай-ству-ет пред Бо-гом об от-пу-ще-нии нам гре-хов на-шим, то и мы долж-ны по-мо-гать ему в устро-е-нии мо-на-сты-ря. По-мо-жем ныне, кто сколь-ко в си-лах; при-не-си-те в дар Бо-гу от сво-е-го име-ния».

Го-сти со-гла-си-лись со сло-ва-ми во-е-во-ды. Тот-час же ста-ли за-пи-сы-вать, кто сколь-ко хо-тел по-жерт-во-вать на по-стро-е-ние церк-ви, и пер-вым под-пи-сал-ся бла-го-че-сти-вый во-е-во-да. На вто-рой и на тре-тий лень Ва-си-лий так-же устра-и-вал пи-ры и при-зы-вал на них жи-те-лей Вят-ки, ко-то-рые под-пи-сы-ва-ли по-жерт-во-ва-ния. Все-го бы-ло по-жерт-во-ва-но бо-лее 600 руб-лей, ко-то-рые вско-ре и со-бра-ли. То-гда пре-по-доб-ный вме-сте с во-е-во-дой на-ча-ли стро-ить но-вую де-ре-вян-ную цер-ковь: за-го-тов-ля-ли лес, со-ве-ща-лись с плот-ни-ка-ми и за-ло-жи-ли об-шир-ный храм в честь Успе-ния Бо-жи-ей Ма-те-ри.

Вско-ре пре-по-доб-ный сно-ва хо-дил в Моск-ву. Он про-сил по-жерт-во-ва-ний у ца-ря Иоан-на Ва-си-лье-ви-ча, а по-том у его сы-на Фе-о-до-ра Иоан-но-ви-ча. Ца-ри по-жерт-во-ва-ли в мо-на-стырь се-ла и де-рев-ни, озе-ра и рыб-ные лов-ли и дру-гие уго-дья; да-ли на них жа-ло-ван-ные гра-мо-ты.

В Москве пре-по-доб-но-го чти-ли за по-дви-ги и охот-но при-ни-ма-ли к се-бе мно-гие знат-ные лю-ди. Один из бо-яр, бла-го-че-сти-вый князь Иоанн Ми-хай-ло-вич Во-ро-тын-ский, в это вре-мя силь-но скор-бел о том, что не имел сы-на. Услы-шал он о прп. Три-фоне и при-звал его к се-бе в свой дом. Князь и же-на его с лю-бо-вью встре-ти-ли свя-то-го. Ви-дя их ве-ру, пре-по-доб-ный мо-лил-ся Гос-по-ду о да-ро-ва-нии им сы-на. По-том пред-ска-зал кня-зю, что у него ро-дит-ся сын Алек-сей. Об-ра-до-ван-ный бо-ярин уго-стил и ода-рил пре-по-доб-но-го. Через год пред-ска-за-ние ис-пол-ни-лось. С то-го вре-ме-ни князь Во-ро-тын-ский еще бо-лее стал ува-жать прп. Три-фо-на, по-сы-лал в его оби-тель обиль-ную ми-ло-сты-ню. По-буж-дал и ца-ря жерт-во-вать оби-те-ли се-ла и уго-дья. Князь Во-ро-тын-ский при-слал од-на-жды прп. Три-фо-ну со-бо-лью шу-бу и 5 руб-лей день-га-ми. Но, воз-но-ся мо-лит-вы Гос-по-ду за тво-ря-щих при-но-ше-ния, по-движ-ник се-бе не брал ни-че-го: все при-но-ше-ния от-да-вал на нуж-ды оби-те-ли. Щед-рый князь по-мо-гал оби-те-ли прп. Три-фо-на не толь-ко при его жиз-ни, но и при пре-ем-ни-ке его, ар-хи-манд-ри-те Ионе Ма-мине (1602-1630).

Царь Фе-о-дор Иоан-но-вич и пат-ри-арх Иов лю-би-ли и по-чи-та-ли бла-жен-но-го Три-фо-на.

Пат-ри-арх воз-вел пре-по-доб-но-го в сан ар-хи-манд-ри-та и дал ему ан-ти-мин-сы для но-вой церк-ви. Бла-го-че-сти-вые моск-ви-чи жерт-во-ва-ли в мо-на-стырь кни-ги, ико-ны, об-ла-че-ния и дру-гие пред-ме-ты. Царь при-ка-зал дать пре-по-доб-но-му из Моск-вы и из дру-гих го-ро-дов по пу-ти до са-мой Вол-ги 12 те-лег для то-го, чтобы пре-по-доб-ный мог увез-ти по-лу-чен-ные по-жерт-во-ва-ния. Ско-ро освя-ти-ли но-вую цер-ковь. Во-е-во-да Ва-си-лий Ов-цын не остав-лял оби-те-ли. Он об-ло-жил бе-лым же-ле-зом гла-ву но-вой церк-ви, по-жерт-во-вал в мо-на-стырь де-рев-ни, сен-ные по-ко-сы и дру-гие уго-дья.

Ез-дил пре-по-доб-ный из Вят-ки в Ка-зань. В то вре-мя мит-ро-по-ли-том Ка-зан-ским был . Прп. Три-фон пред-рек Гер-мо-ге-ну во вре-мя од-ной бе-се-ды, что он бу-дет пат-ри-ар-хом в Москве и что скон-ча-ет-ся му-че-ни-ком.

По-преж-не-му тру-дил-ся, под-ви-зал-ся и устро-ял оби-тель прп. Три-фон. Ча-сто по-учал он свою бра-тию - на-став-лял ее в за-по-ве-дях Бо-жи-их и в ино-че-ских пра-ви-лах, осо-бен-но предо-сте-ре-гал ино-ков от пьян-ства. Сам пре-по-доб-ный не упо-треб-лял мяг-кой одеж-ды, не пи-тал-ся слад-ки-ми яст-ва-ми. На те-ле но-сил же-лез-ные вери-ги, ветхую и за-пла-тан-ную вла-ся-ни-цу. Ес-ли хри-сто-люб-цы при-но-си-ли ему что-ли-бо из пи-щи или день-ги, он про-сил все от-да-вать в мо-на-стырь, ни од-ной ве-щи не на-зы-вал он сво-ею, но все - вла-де-ни-ем Пре-свя-той Бо-го-ро-ди-цы. В кел-лии по-движ-ни-ка бы-ли толь-ко свя-тые ико-ны и кни-ги.

Пре-по-доб-ный был тре-бо-ва-те-лен к бра-тии, не тер-пел на-ру-ше-ний ино-че-ско-го уста-ва. И это вы-зва-ло недо-воль-ство на по-движ-ни-ка. Неко-то-рые из мо-на-хов не хо-те-ли слу-шать его по-уче-ний и на-став-ле-ний, оста-ви-ли ино-че-ские пра-ви-ла, ста-ли жить как ми-ряне; ча-сто при-хо-ди-ли они к пре-по-доб-но-му и про-си-ли по-слаб-ле-ний. Да-же по-но-си-ли свя-то-го, за-яв-ляя ему: пусть сде-ла-ет по-слаб-ле-ния или же пусть от-ка-зы-ва-ет-ся от на-сто-я-тель-ства.

Но пре-по-доб-ный спо-кой-но и крот-ко уве-ще-вал их: «Нам, бра-тия, сле-ду-ет жить по пре-да-нию свя-тых отец, до-воль-ство-вать-ся об-щей тра-пе-зой в опре-де-лен-ное вре-мя, ви-на не дер-жать». Так крот-ко по-учал по-движ-ник свою бра-тию. Но они еще бо-лее до-са-жда-ли свя-то-му, хо-те-ли из-бить его, ино-гда си-лой бра-ли у него цер-ков-ные клю-чи, гна-ли из мо-на-сты-ря.

Они из-бра-ли вме-сто прп. Три-фо-на на-сто-я-те-лем уче-ни-ка его Иону Ма-ми-на, ро-дом из мос-ков-ских дво-рян; тай-но на-пи-са-ли в Моск-ву про-ше-ние и по-сла-ли Иону для по-став-ле-ния в ар-хи-манд-ри-та в то вре-мя, ко-гда по-движ-ник ухо-дил из оби-те-ли для сбо-ра по-да-я-ний. В Москве по хо-да-тай-ству род-ствен-ни-ков Иона был воз-ве-ден в ар-хи-манд-ри-та. Воз-вра-тив-шись, он не стал бо-лее по-ви-но-вать-ся пре-по-доб-но-му и по-буж-дал его оста-вить мо-на-стырь. Иона еще в юно-сти при-шел к по-движ-ни-ку, был при-нят им как уче-ник и под ру-ко-вод-ством свя-то-го стар-ца про-хо-дил раз-лич-ные по-слу-ша-ния. И пре-по-доб-ный по-лю-бил Иону. Од-на-жды в бо-лез-ни свя-той ста-рец на-пи-сал ду-хов-ное за-ве-ща-ние, в ко-то-ром на-зна-чил его сво-им пре-ем-ни-ком. Иона же пе-ре-шел на сто-ро-ну недо-воль-ных и, не до-ждав-шись вре-ме-ни, са-мо-воль-но по-хи-тил на-чаль-ство в оби-те-ли. Силь-но пе-ча-лил-ся о том прп. Три-фон, крот-ко по-учал Иону и бра-тию, вра-зум-лял непо-кор-ных и нера-зум-ных. Но все оста-ва-лись глу-хи к сло-вам свя-то-го. Иона на-чал дер-жать в мо-на-сты-ре хмель-ные пи-тия, устра-и-вал пи-ры и при-зы-вал на них во-е-вод и про-стых ми-рян; сам хо-дил в до-ма го-ро-жан и упи-вал-ся ви-ном. У него был слу-га Фе-о-дор. По по-ве-ле-нию Ио-ны, не тер-пев-ше-го об-ли-че-ний прп. Три-фо-на, этот Фе-о-дор вся-че-ски до-са-ждал прп. Три-фо-ну, по-но-сил и уко-рял его, бил и да-же за-клю-чил в тем-ни-цу. На-ко-нец бра-тия из-гна-ли свя-то-го из оби-те-ли, им са-мим ос-но-ван-ной и устро-ен-ной. В край-ней ни-ще-те св. Три-фон вы-шел из сво-ей оби-те-ли.

По-бы-вав в Москве, в Соль-вы-че-год-ске и в Со-ло-вец-ком мо-на-сты-ре, пре-по-доб-ный от-пра-вил-ся в го-род Сло-бод-ской. Жи-те-ли это-го го-ро-да об-ра-до-ва-лись при-хо-ду по-движ-ни-ка. Еще в 1599 г. они по-лу-чи-ли раз-ре-ше-ние от Пат-ри-ар-ха Иова на устрой-ство мо-на-сты-ря, но де-ло по-че-му-то за-мед-ли-лось. Ко-гда же пре-по-доб-ный ска-зал им, что хо-чет устро-ить у них мо-на-стырь, они с ра-до-стью при-ня-ли его, от-ве-ли ме-сто для оби-те-ли, усерд-но ста-ли по-мо-гать ему. Вско-ре по-стро-и-ли цер-ковь и освя-ти-ли ее в честь Бо-го-яв-ле-ния Гос-под-ня. К пре-по-доб-но-му на-ча-ли со-би-рать-ся лю-ди, ис-кав-шие ино-че-ских по-дви-гов, и при-ни-ма-ли от него по-стри-же-ние. По-движ-ник на-став-лял их и укреп-лял в ино-че-ских тру-дах, слу-жа всем при-ме-ром. По-ста-ви-ли кел-лии, об-ве-ли мо-на-стырь огра-дой и над во-ро-та-ми мо-на-стыр-ски-ми по-стро-и-ли цер-ковь во имя Ар-хи-стра-ти-га Ми-ха-и-ла.

По-стро-ив мо-на-стырь, пре-по-доб-ный от-пра-вил-ся вме-сте с уче-ни-ком сво-им До-си-фе-ем в стра-ну По-мор-скую для сбо-ра по-жерт-во-ва-ний на но-вую оби-тель. По пу-ти при-шел пре-по-доб-ный в го-род Соль-вы-че-годск. Здесь он по-се-тил знат-ных лю-дей Стро-га-но-вых. И все при-ни-ма-ли его ра-душ-но. Лишь один из них, Ни-ки-та Стро-га-нов, раз-гне-вал-ся на пре-по-доб-но-го, не при-нял от него бла-го-сло-ве-ния, так что по-движ-ник тот-час вы-шел из его до-ма. Од-на-ко на дру-гой же день Ни-ки-та рас-ка-ял-ся в сво-ем гне-ве и оби-де пре-по-доб-но-му и объ-яс-нил уче-ни-ку его До-си-фею, чем был вы-зван его по-сту-пок. Ока-зы-ва-ет-ся, Ни-ки-та Стро-га-нов счи-тал се-бя оскорб-лен-ным прп. Три-фо-ном. По-сле из-гна-ния из Вят-ско-го мо-на-сты-ря Ни-ки-та при-гла-сил по-движ-ни-ка к се-бе и по-се-лил его в Соль-вы-че-год-ском Вве-ден-ском мо-на-сты-ре, устро-ил ему осо-бен-ную кел-лию, ча-сто по-сы-лал с сво-е-го сто-ла пи-щу и пи-тье, да-вал все по-треб-ное. Ко-гда вско-ре пре-по-доб-ный за-хо-тел ид-ти в Со-ло-вец-кую оби-тель, он ис-про-сил у Стро-га-но-ва суд-но, лю-дей и все нуж-ное для про-дол-жи-тель-но-го пу-те-ше-ствия. Плы-вя по Двине, пре-по-доб-ный Три-фон от-пу-стил лю-дей, про-дал все ве-щи и суд-но, а сам по об-ра-зу убо-го, по сво-е-му обы-чаю, до-стиг Со-ло-вец-кой оби-те-ли. По-быв там недол-го, он при-шел в Успен-ский Вят-ский мо-на-стырь и от-дал вы-ру-чен-ные день-ги на нуж-ды оби-те-ли. Рас-ска-зав о при-чине сво-е-го гне-ва на пре-по-доб-но-го, Ни-ки-та при-ба-вил: «Я раз-гне-вал-ся на него за то, что он все, что я дал ему, хит-ро-стью упо-тре-бил на мо-на-стыр-ское стро-е-ние. Я не раз-мыс-лил, что он де-ла-ет это для спа-се-ния душ на-ших».

Те-перь Ни-ки-та про-сил через До-си-фея про-ще-ния у по-движ-ни-ка и при-гла-шал его в дом свой. Пре-по-доб-ный ис-пол-нил же-ла-ние Стро-га-но-ва, при-шел к нему и дал бла-го-сло-ве-ние его до-му; с щед-ры-ми по-жерт-во-ва-ни-я-ми - ико-на-ми, кни-га-ми и ри-за-ми для хра-ма, со-лью и же-ле-зом для бра-тии - от-пу-стил Ни-ки-та св. Три-фо-на.

Неко-то-рое вре-мя пре-по-доб-ный жил в Ни-ко-ла-ев-ском Ко-ря-жем-ском мо-на-сты-ре. Мно-гие при-хо-ди-ли сю-да, про-ся его мо-литв. По его свя-тым мо-лит-вам ста-ли про-ис-хо-дить чу-до-тво-ре-ния от об-ра-за свя-ти-те-ля Хри-сто-ва Ни-ко-лая Чу-до-твор-ца. Слух об этом рас-про-стра-нил-ся, и к пре-по-доб-но-му ста-ло сте-кать-ся еще боль-ше на-ро-да. Вспо-ми-ная о ви-де-нии, быв-шем ему в Пы-скар-ском мо-на-сты-ре, пре-по-доб-ный усерд-но, со сле-за-ми мо-лил-ся пе-ред об-ра-зом св. Ни-ко-лая, про-ста-и-вая на мо-лит-ве це-лые но-чи.

Оста-вив Ко-ря-жем-ский мо-на-стырь, пре-по-доб-ный по-шел в го-род Соль-вы-че-годск. За-тем он об-хо-дил со свя-ты-ми ико-на-ми Усть-Сы-соль-ский и Устюж-ский уез-ды по ре-кам Вы-че-где и Двине. Вез-де в го-ро-дах и се-лах го-во-ри-ли о свя-том стар-це; мно-гие при-хо-ди-ли к нему, слы-ша о чу-дес-ных ис-це-ле-ни-ях, со-вер-шав-ших-ся по мо-лит-вам по-движ-ни-ка. При-хо-дя-щие при-но-си-ли ему по-жерт-во-ва-ния для но-во-го мо-на-сты-ря; зо-ло-то и се-реб-ро, кни-ги - вся-кий жерт-во-вал, что мог и что имел. При-хо-ди-ло к пре-по-доб-но-му то-гда и мно-го ни-щих; он всех их оде-лял ми-ло-сты-ней.

Во вре-мя это-го хож-де-ния Три-фо-на со свя-ты-ми ико-на-ми один че-ло-век по вну-ше-нию диа-во-ла стал по-но-сить и уко-рять свя-то-го, буд-то он об-ма-ны-ва-ет и хо-дит с ико-на-ми ра-ди при-быт-ка. Вне-зап-но по-ра-зил его тяж-кий недуг. На-ка-зан-ный рас-ка-ял-ся в сво-ем со-гре-ше-нии, про-сил по-мо-лить-ся о нем и по-лу-чил здра-вие, ко-гда пре-по-доб-ный воз-нес за него мо-лит-ву и окро-пил его свя-той во-дой. Так-же на-ка-за-на бы-ла и жен-щи-на, по-ху-лив-шая свя-то-го.

Вер-нул-ся пре-по-доб-ный с ико-на-ми в Сло-бод-ской Бо-го-яв-лен-ский мо-на-стырь и при-нес сю-да со-бран-ные по-жерт-во-ва-ния. От-сю-да по-движ-ник пред-при-нял труд-ное пу-те-ше-ствие в Со-ло-вец-кую оби-тель - по-след-нее пу-те-ше-ствие в сво-ей мно-го-труд-ной жиз-ни. Здесь по-кло-нил-ся он мо-щам прпп. Зо-си-мы и Сав-ва-тия. Со-ло-вец-кие ино-ки, слы-шав-шие о по-дви-гах прп. Три-фо-на, с ве-ли-кой че-стью его при-ня-ли и да-же не хо-те-ли от-пус-кать от се-бя. Неко-то-рые из них про-зор-ли-во пред-ре-ка-ли свя-то-му ско-рую кон-чи-ну. Но по-движ-ник, бла-го-да-ря Со-ло-вец-ких ино-ков, про-сил от-пу-стить его на Вят-ку, в Успен-ский мо-на-стырь, по-то-му что там он же-лал най-ти ме-сто сво-е-го упо-ко-е-ния.

Плы-вя ре-кою Вят-кою, глу-бо-кий ста-рец по-движ-ник впал в пред-смерт-ный недуг. Боль-ным он при-был 15 июля в го-род Хлы-нов и от-пра-вил сво-е-го слу-гу в Успен-ский мо-на-стырь к ар-хи-манд-ри-ту Ионе Ма-ми-ну. По-движ-ник про-сил сво-е-го быв-ше-го уче-ни-ка при-нять его в оби-тель, ко-то-рую сам же устро-ил. Но, пи-тая зло-бу на пре-по-доб-но-го, Иона от-ка-зал-ся при-нять его. Свя-той ни-ма-ло не воз-роп-тал на это, ибо все скор-би при-ни-мал с ра-до-стью. Из-не-мо-гая от бо-лез-ни, он по-слал сво-е-го слу-гу к Ни-коль-ско-му диа-ко-ну, упо-мя-ну-то-му Мак-си-му Маль-цо-ву. Мак-сим вы-шел к боль-но-му и за-стал боль-ным, ле-жа-щим в лод-ке. При-под-няв-шись в лод-ке, пре-по-доб-ный бла-го-сло-вил Мак-си-ма об-ра-зом Вла-ди-мир-ской Бо-жи-ей Ма-те-ри и про-сил диа-ко-на пе-ре-не-сти его в свой дом. Мак-сим с ра-до-стью взял боль-но-го стар-ца к се-бе в дом, уха-жи-вал за ним, как за сво-им от-цом. Узнав о воз-вра-ще-нии по-движ-ни-ка, мно-гие при-хо-ди-ли к нему за бла-го-сло-ве-ни-ем. При-хо-дил к свя-то-му и ду-хов-ный отец его свя-щен-но-и-нок Вар-ла-ам, ко-то-рый был ду-хов-ни-ком и ар-хи-манд-ри-та Ио-ны. По прось-бе пре-по-доб-но-го Вар-ла-ам по-ве-дал ему по-дроб-но об Успен-ском мо-на-сты-ре, его игу-мене и бра-тии. Так свя-той ста-рец про-был в до-ме диа-ко-на Мак-си-ма, бо-лея, до 23 сен-тяб-ря. Чув-ствуя при-бли-же-ние кон-чи-ны, пре-по-доб-ный сно-ва стал про-сить-ся в Успен-ский мо-на-стырь через со-бор-ных свя-щен-ни-ков, а так-же через Вар-ла-а-ма и ке-ла-ря мо-на-сты-ря, стар-ца Ди-о-ни-сия. То-гда ар-хи-манд-рит Иона усты-дил-ся сво-е-го бес-сер-де-чия, про-сил бла-го-сло-ве-ния у свя-то-го стар-ца и при-зы-вал его в оби-тель. Услы-шав об этом, пре-по-доб-ный с ра-до-стью воз-бла-го-да-рил Гос-по-да и про-сил по-мочь ему дой-ти до мо-на-сты-ря. Ар-хи-манд-рит Иона со всю бра-ти-ею встре-тил пре-по-доб-но-го во вра-тах оби-те-ли и, при-пав к его но-гам, про-сил про-ще-ния. «От-че свя-тый, - го-во-рил он, - я ви-нов-ник тво-их стра-да-ний, же-сто-ко оскор-бил я те-бя. Про-сти ме-ня, ибо враг омра-чил мое серд-це гне-вом и ввел ме-ня в грех». - «Ча-до мое ду-хов-ное, Иона! Гос-подь да про-стит те-бя, - от-ве-чал св. Три-фон, - ибо это де-ло ста-ро-го вра-га на-ше-го диа-во-ла».

Немно-го, лишь несколь-ко дней по-сле воз-вра-ще-ния, про-жил прп. Три-фон в Успен-ской оби-те-ли. 8 ок-тяб-ря 1612 г. он мир-но пре-дал Бо-гу свою ду-шу. Ар-хи-манд-рит Иона с бра-ти-ей с че-стью по-греб-ли его свя-тое те-ло в Успен-ском мо-на-сты-ре.

Пре-по-доб-ный оста-вил мо-на-сты-рю свою ду-хов-ную гра-мо-ту, или за-ве-ща-ние. На-сто-я-те-лем он бла-го-слов-ля-ет ар-хи-манд-ри-та Иону, от ко-то-ро-го так мно-го по-тер-пел. За-ве-щал бра-тии жить в люб-ви, неопу-сти-тель-но яв-лять-ся к цер-ков-ным служ-бам, хра-нить мо-на-стыр-ское иму-ще-ство и не иметь част-ной соб-ствен-но-сти. За-бо-тясь о нра-вах мо-на-стыр-ской бра-тии, по-движ-ник умо-лял ар-хи-манд-ри-та Иону: «Бо-га ра-ди хмель-но-го пи-тия не вво-ди у Пре-чи-стой Бо-го-ро-ди-цы в до-му, как это бы-ло при мне».

Молитвы

Тропарь преподобному Трифону Вятскому

Я́ко светоза́рная звезда́,/ возсия́л еси́ от восто́ка до за́пада,/ оста́вль бо свое́ оте́чество,/ доше́л еси́ Вя́тския страны́ и Богоспаса́емаго гра́да Хлы́нова,/ в не́мже оби́тель во сла́ву Пресвяты́я Богоро́дицы созда́в,/ и, та́мо на доброде́тель впери́вся,/ собра́л еси́ и́ночествующих мно́жество,/ и, сих наставля́я на путь спасе́ния,/ был еси́ А́нгелом собесе́дник,/ и по́стником соприча́стник, Три́фоне преподо́бне,// с ни́ми Христа́ Бо́га моли́ спасти́ся душа́м на́шим.

Перевод: Как лучезарная звезда, просиял ты от востока до запада, ибо оставив отечество свое, дошел ты до Вятского края и Богоспасаемого города Хлынова, в нем же обитель во славу Пресвятой Богородицы создав и там к устремившись, собрал ты множество монахов, и, их направляя на путь спасения, был собеседником ангелов и соучастником постников, Трифон преподобный, с ними Христа Бога моли о спасении душ наших.

Ин тропарь преподобному Трифону Вятскому

От земны́х на Небе́сная помы́слив,/ и́ноческое житие́ измла́да, преподо́бне, возлюби́в,/ и де́лом соверши́в ко Го́споду любо́вь,/ и тве́рдым умо́м Его́ Духнове́нным уче́нием озаря́я мир,/ и, возлюби́в, блаже́нне, всено́щное бде́ние/ и моли́тву непреста́нну, и наставле́ния Боже́ственнаго ра́зума,/ и́нок ста́до собра́, му́дре,/ и наста́вил еси́ ко све́ту Богоразу́мия, Три́фоне о́тче наш,// Христа́ Бо́га моли́ дарова́ти душа́м на́шим ве́лию ми́лость.

Перевод: От земного устремившись к Небесному, монашескую жизнь с молодости, преподобный, возлюбил, и на деле явив свою любовь ко Господу и в крепости духа Его учением озаряя мир, и, возлюбив, блаженный, ночное бдение и непрестанную молитву, и наставления Божественного разума, собрал стадо монашеское, премудрый, и направил к свету Богоразумия, Трифон отче наш, Христа Бога моли даровать душам нашим великую милость.

Кондак преподобному Трифону Вятскому

Днесь в нача́ле основа́ния доброде́телем, блаже́нне,/ положи́л еси́ в души́ свое́й страх Бо́жий,/ от ю́ности взем крест свой,/ благоче́стно Христо́ви после́довал еси́,/ А́нгельским о́бразом облече́ся и бысть мона́х преди́вен,/ в доброде́телех цветя́ше, к бу́дущим Бо́гови простира́лся./ И свое́й пло́ти, я́ко врагу́, неми́лостив, о́тче, был еси́,/ терпе́нием яви́ся, блаже́нне, я́ко зла́то искуше́но в горни́ле,/ но и ны́не не забу́ди посеща́ти чад свои́х,/ помина́й нас, чту́щих пресвяту́ю па́мять твою́,/ да вси благодари́в вопие́м ти:// ра́дуйся, прему́дре Три́фоне, наста́вниче мона́хом.

Перевод: В начало основания добродетелей, положил ты в душе своей , с юности взяв крест свой, последовал Христу, облекся в ангельский образ и был удивительным монахом, цветущим добродетелями, устремляясь к Богу. И к своему телу, как к врагу, ты был беспощаден, отче, в терпении своем став как золото, испытанное в горниле, так и сейчас не забывай посещать чад своих, вспоминай нас, почитающих прославляемую память твою, да все благодарно взываем к тебе: «Радуйся, премудрый Трифон, наставник монахов».

Ин кондак преподобному Трифону Вятскому

Волне́ний мно́жество невла́жно преходя́,/ безпло́тныя враги́ струя́ми слез твои́х кре́пко погрузи́л еси́,/ Богому́дре Три́фоне,/ и чуде́с дар прие́м,// моли́ непреста́нно о всех нас.

Перевод: Сквозь многие бури сухими проходя, бесплотных врагов струями слез твоих ты с силой потопил, Богомудрый Трифон, и чудес дар приняв, моли непрестанно о всех нас.

Величание преподобному Трифону Вятскому

Ублажа́ем тя, преподо́бне о́тче Три́фоне, и чтим святу́ю па́мять твою́, наста́вниче мона́хов и собесе́дниче а́нгелов.

Молитва преподобному Трифону Вятскому

О, свяще́нная главо́, преподо́бне о́тче на́ш Три́фоне! Земны́й а́нгеле и небе́сный челове́че, свети́льниче пресве́тлый, страну́ Вя́тскую озаря́яй чудесы́, гра́ду на́шему стено́ и утвержде́ние, бе́дствующым кре́пкий помо́щниче, оби́тели твоея́ до́брый храни́телю, при́сный о на́с к Бо́гу моли́твенниче и те́плый о душа́х на́ших хода́таю! Тебе́, уго́дниче Бо́жий, неистощи́мое от Всеблага́го Влады́ки благода́ти и даро́в даде́ся сокро́вище, е́же цели́ти неду́ги теле́сныя и отгоня́ти стра́сти душе́вныя и от все́х зо́л избавля́ти с ве́рою и́мя твое́ призыва́ющих. К тебе́ у́бо прибега́ем и тебе́ припа́дающе мо́лимся: не пре́зри на́с, моля́щихся тебе́ и твоея́ прося́щих по́мощи, изба́ви на́с от вра́г ви́димых и неви́димых, зави́стно на ны́ возстаю́щих и я́ростию зверскою поглоти́ти хотя́щих, изми́ на́с неви́димым предста́тельством твои́м от смуще́ния и бу́ри и тмочисленных скорбе́й на́ших, за грехи́ на́ша на́м прибыва́ющих. О, преди́вный и богоно́сный о́тче на́ш Три́фоне! Ско́ро потщи́ся на по́мощь на́шу. Вознеси́ благомо́щную моли́тву твою́ ко Го́споду си́л: стра́ждущую страну́ Росси́йскую от лю́тых безбо́жник и вла́сти и́х Госпо́дь да свободи́т, и да возста́вит престо́л правосла́вных прави́телей; ве́рных рабо́в Его́, в ско́рби и печа́ли де́нь и но́щь вопию́щих к Нему́, многоболе́зный во́пль да услы́шит и да изведе́т от поги́бели живо́т на́ш, да потреби́т Госпо́дь от земли́ на́шея вся́ неи́стовыя крамолы́, и утверди́т в не́й безмяте́жие, ми́р и благоче́стие, да сохрани́т оби́тель твою́ святу́ю, гра́д на́ш и вся́ гра́ды и ве́си страны́ на́шея от гла́да и губи́тельства, от мяте́жа и нестрое́ния, от запале́ния и бу́ри, от нападе́ний вра́жиих и от тлетво́рных ве́тр и от вся́каго зла́. Уми́лостиви о на́с благоприя́тными моли́твами твои́ми Христа́ Бо́га на́шего, е́же изба́витися на́м от гре́х на́ших и наве́тов вра́жиих, я́ко да заступле́нием твои́м и по́мощию в ми́ре и тишине́ богоуго́дне зде́ на земли́ поживе́м, и в бу́дущем ве́це да сподо́бимся ча́сти святы́х Го́сподем на́шим Иису́сом Христо́м, Ему́же подоба́ет и че́сть и поклоне́ние, ны́не и во вся́ ве́ки. Ами́нь.

Каноны и Акафисты

Акафист святому преподобному Трифону, Вятскому чудотворцу

Кондак 1

Избранный угодниче Христов и чудотворче, преподобне отче Трифоне, святостию жития и чудесы твоими возсиявый стране Вятстей, яко звезда богосветлая! Похвальная восписуем ти, любовию творящии всечестную память твою: ты же, яко имеяй дерзновение ко Господу, молитвами твоими от всяких нас бед свободи зовущих:

Икос 1

Ангела тя во плоти суща познавше, преподобне, и велия благодеяния от тебе приемше, яко чудотворца преславнаго тя славим и сице тебе со умилением зовем:
Радуйся, северныя страны благоуханный крине.
Радуйся, отрасле благочестиваго корене.
Радуйся, от младости в добром наказании воспитанный.
Радуйся, издетска сопричтенный в сыновство Отцу Небесному.
Радуйся, благочестивыя матере твоея отрадо и утешение.
Радуйся, братию и сродники твоя своим благочестием удививый.
Радуйся, целомудрие девства невредимо сохранивый.
Радуйся, от сердца твоего вся искушения юности отгнавый.
Радуйся, к Богу имевый рачение велие.
Радуйся, Господа ради путь тесный и скорбный избравый.
Радуйся, дольняя горняго ради оставивый.
Радуйся, яко спасения иский, во страну чуждую стопы твоя управил еси.
Радуйся, Трифоне, преславный чудотворче.

Кондак 2

Видев, яко мати и братия твоя восхотеша браку тя вдати, и чистоту девства паче возлюбив, дом отеческий оставил еси и странник быти предсудил еси, да сподобишися вечно пети Христу Богу: Аллилуиа.

Икос 2

Разумев козни, от врага спасения нашего содеваемыя, терпение, пощение и молитву к Богу противу поставил еси, всеблаженне отче, и яко нищ духом же и телом, от града во град и от веси в весь преходил еси и во оных приметатися ко храмом Господним возлюбил еси. Сего ради зовем ти:
Радуйся, вся красная мира сего ни во что вменивый.
Радуйся, нищету телесную и духовную возлюбивый.
Радуйся, рубища ветхая, яко одежду драгую, на теле своем носивый.
Радуйся, алчбою и жаждею, мразом и зноем тело твое изнуривый.
Радуйся, чашу поругания правды ради до конца испивый.
Радуйся, за творящыя ти напасть, яко за благотворца Господу моливыйся.
Радуйся, терпением твоим мира сего злобу победивый.
Радуйся, огнем молитвы твоея вся стрелы лукаваго попаливый.
Радуйся, силою твоею веры языческая суеверия потребивый.
Радуйся, красоту селения Божия возлюбивый.
Радуйся, приметатися в дому Божии изволивый.
Радуйся, яко странник и пришлец быв на земли, ныне в обителех небесных вселился еси.
Радуйся, Трифоне, преславный чудотворче.

Кондак 3

Сила Божия дадеся ти, преподобне, егда в честнем странствии твоем некоего младенца именем Тимофеа, немощию лютою одержима и близ конечнаго издыхания бывша, молитвами твоими исцелил еси, и здрава того сотворив, купно с родители и присными его воспел еси укрепляющему ти Христу Богу: Аллилуиа.

Икос 3

Имея помысл чист и душу непорочну, блаженне отче, уразумел еси суету мира сего и непостоянство, и вечных благ возжелев, мира сего отреклся еси и пострижение иноческое приял еси. Темже ублажаем тя, преподобне отче, и славяще еже о тебе изволение Божие, вопием ти сице:
Радуйся, яко земная отринув, умом твоим к небесным востекл еси.
Радуйся, яко к вышним течение свое выну управил еси.
Радуйся, смирение возлюбивый.
Радуйся, послушания рачителю.
Радуйся, молитв кадило благоприятное.
Радуйся, слез покаянных неоскудный источниче.
Радуйся, благое иго Христово на себе возложивый.
Радуйся, на высоту безстрастия возшедый.
Радуйся, всего себе Богу предавый.
Радуйся, от смерти напрасныя изволением Божиим дивно сохраненный.
Радуйся, явлением святителя Николаа обрадованный.
Радуйся, от недуга лютаго им исцеленный.
Радуйся, Трифоне, преславный чудотворче.

Кондак 4

Бурю искушений и бед от человек, злобных на тя святаго ради жития твоего, преподобне отче, с кротостию претерпевая и единаго только на потребу ища, еже како Богови угодити, Богом водимый, достигл еси Вятския страны, и во граде Хлынове обитель во славу Богородицы создав, в ней с лики иночествующих немолчно вопиял еси к Богу: Аллилуиа.

Икос 4

Слышавше христоименитии людие града Хлынова, яко обители иночестей близ града того основание положил еси, Трифоне богоносне, возрадовашася радостию велию, и яко ангела Божия тя почитаху, служаще от имений своих к устроению оныя обители и вопияху тебе сице:
Радуйся, тайнаго веления Божия послушавый.
Радуйся, Авраама вере поревновавый.
Радуйся, во страну Вятскую путь свой благочестне управивый.
Радуйся, обитель иноческую тамо создати зело восхотевый.
Радуйся, храмы Божия в ней благолепно устроивый.
Радуйся, чудеса преславная при основании обители совершивый.
Радуйся, яко Моисей молитвами воду источивый.
Радуйся, Богородицы заступлению и покрову обитель твою вдавый.
Радуйся, лика иноческаго предстоятелю богомудрый.
Радуйся, града Хлынова святое украшение и покрове, Богом данный.
Радуйся, сотворивый волю Господню и ины творити научивый.
Радуйся, сего ради велий в Царствии Небесном нареченный.
Радуйся, Трифоне, преславный чудотворче.

Кондак 5

Боготечно, яко светозарная звезда, шествовал еси, угодниче Божий, в престольный град Москву, полезная обители твоей тамо устрояяя и от святейшаго патриарха Иова в архимандрита поставлен быв, с милостынею многою от благовернаго царя Феодора дарованною, в обитель твою паки возвратился еси, благодарственно воспевая Богу: Аллилуиа.

Икос 5

Видев враг спасения нашего обитель твою добре устрояему от тебе, преподобне отче, воздвиже на тя некиих от ученик твоих, иже противу тебе возставше, от обители твоея тя отгнаша. Ты же, на земли сие изгнание с кротостию приемый, ныне же вселивыйся в обителех небесных, услыши нас, поющих ти сицевая:
Радуйся, яко за благая ко спасению словеса поругание приемый.
Радуйся, аки кроткий агнец вся терпевый.
Радуйся, с небесе утешение приемый.
Радуйся, молчанием на укоризны отвещавый.
Радуйся, во изгнание незлобиво отшедый.
Радуйся, любовию Христовою козни вражия победивый.
Радуйся, многи обители иноческия во странствии твоем посетивый.
Радуйся, в них себе утешение и отраду обретый.
Радуйся, чудеса дивная во изгнании твоем совершивый.
Радуйся, многи на путь иноческаго жития наставивый.
Радуйся, блаженнаго Прокопиа на подвиг юродства о Христе благословивый.
Радуйся, яко сый на земли яве с небожители беседовал еси.
Радуйся, Трифоне, преславный чудотворче.

Кондак 6

Проповедует присно страна Вятская подвиги и труды твоя, преподобне, в странах Архангельских, Устюжских, пермских, и светло красуется, стяжавши тя помощника и покровителя себе особне. Молим убо тя, святче Божий, не лиши и нас грешных небесныя твоея помощи и покрова молитв твоих, к твоему бо заступлению в скорбех наших вседушно прибегаем и прославльшему тя Господу со умилением зовем: Аллилуиа.

Икос 6

Возсиял еси, преподобне, яко звезда богосветлая, во граде Слободстем, вонь же по изгнании твоем пришед, обитель Богоявления Господня создал еси и тамо вселился еси, всех озаряя святостию жития своего. Сего ради вопием ти сице:
Радуйся, граду Слободскому пришествием твоим благословение от Господа низпославый.
Радуйся, жителем града того светильник пресветел бывый.
Радуйся, от них радостно приятый.
Радуйся, любовию их утешенный.
Радуйся, обитель иноческую тамо добре устроивый.
Радуйся, милостыню на устроение ея многу собравый.
Радуйся, тихое в ней пристанище обретый.
Радуйся, присно в ней в труде и молитве пребывавый.
Радуйся, и зде иноков богомыслию поучавый.
Радуйся, ученика твоего Досифеа ко спасению наставлявый.
Радуйся, путь терпения иноческаго тому показавый.
Радуйся, образе веры и любве и ангельскаго жития в подражание учеником твоим оставивый.
Радуйся, Трифоне, преславный чудотворче.

Кондак 7

Хотение едино имел еси, преподобне, еже видети созданную от тебе обитель Богородицы во граде Хлынове. Сего ради весть от Бога прием, яко близ есть кончина твоя, от обители Соловецкия, еяже в странствии своем богоугодием достигл еси, паки во град Хлынов стопы твоя управил еси, да тамо во обители твоей, предаси дух твой Богу, Емуже от юности твоея навыкл еси пети: Аллилуиа.

Икос 7

Дивно бысть, угодниче Божий, пришествие твое во град Хлынов, егда тя ветха денми суща и телесною немощию одержима, братия обители твоея отринуша, последи же, пред кончиною твоею святою, гнева Божия убоявшеся и терпением твоим побеждени бывше, раскаяхуся и в обитель твою с любовию тя прияху. Мы же таковому незлобию твоему дивящеся, вопием ти:
Радуйся, отче благосердый, враждовавшыя на тя любовию Христовою возлюбивый.
Радуйся, гнев на воздвигших гонение на тя совершенно в себе умертвивый.
Радуйся, до конца обитель твою возлюбивый.
Радуйся, паки в ней радостно и мирно водворивыйся.
Радуйся, в затворе келейнем в ней уединивыйся.
Радуйся, постом и молитвою к исходу из мира сего в нем уготовлявыйся.
Радуйся, братию твою пред исходом от жития сего благословивый.
Радуйся, поучение от Писания божественнаго им преподавый.
Радуйся, тем благая за зло воздавый.
Радуйся, при исходе твоем от временнаго жития причастия Божественных Таин сподобивыйся.
Радуйся, от уз тела разрешитися и со Христом быти желание всегда имевый.
Радуйся, о Нем единем присно воздыхавый.
Радуйся, Трифоне, преславный чудотворче.

Кондак 8

Странствие земное скончавшу ти, Трифоне приснопамятне, благоухания дивнаго исполнися келлия твоя: вериги же тайно тобою носимыя, спадоша с твоего телесе, и зрак лица твоего просветися, яко всем, видевшым исход твой, дивитися зело и возопити ко Господу: Аллилуиа.

Икос 8

Вся братия обители твоея, преблаженне, со освященным собором и людьми многими со слезами и пении надгробными изнесоша всечестное тело твое ко гробу, тобою в храме Пресвятыя Богородицы уготованному, идеже оное, яко сокровище духовное, честно положиша. Мы же у раки твоея святыя вопием ти с любовию таковая:
Радуйся, во благоухании святыни сном смерти опочивый.
Радуйся, смерть вкусивый, тления же не познавый.
Радуйся, в ризу нетления благодатию Божиею облеченный.
Радуйся, чудесы многими от Бога по смерти прославленный.
Радуйся, яко честная рака твоя врачебница бысть всем недугующым.
Радуйся, яко всяк, приходяй к ней с верою, приемлет дары целебныя.
Радуйся, разслабленных укрепителю.
Радуйся, беснующихся от насилия диавольскаго свободителю.
Радуйся, слепым зрение возвращаяй.
Радуйся, хромым еже право ходити устрояяй.
Радуйся, немым проглаголание даруяй.
Радуйся, неисцельныя язвы дивно врачуяй.
Радуйся, Трифоне, преславный чудотворче.

Кондак 9

Ангели Небеснии радостно прияша чистую душу твою, преподобне, во обители райския, идеже Царь Славы Христос Господь венча тя венцем небесным, егоже уготова всем, возлюбльшым явление Его, и дарова нам тебе заступника и молитвенника благаго, да благодарно поем Ему: Аллилуиа.

Икос 9

Витии многовещании не возмогут по достоянию воспевати славу, от Господа уготованную святым Его во Царствии Небеснем, еяже наследник сподобился еси быти, Трифоне преблаженне. Сея славы сопричастники быти и нас сподоби, угодниче Божий, святыми твоими о нас к Богу молитвами, да радостно вопием ти:
Радуйся, ликовствуяй в чертозе Небеснаго Домовладыки.
Радуйся, гражданине Иерусалима горняго.
Радуйся, святче Божий, со всеми святыми прославляемый.
Радуйся, от горних высот к нам земнородным милостивно приникаяй.
Радуйся, обитель твою и град наш присно сохраняяй.
Радуйся, в сониих и видениих верным являяйся.
Радуйся, северныя и Вятския страны небесный особне покровителю.
Радуйся, града Хлынова неотступный хранителю.
Радуйся, всех скорбящих утешение.
Радуйся, всех притекающих к тебе скорое услышание.
Радуйся, предстателю наш благий.
Радуйся, ходатаю о нас пред Богом немолчный.
Радуйся, Трифоне, преславный чудотворче.

Кондак 10

Спасительный залог Божия благодати святыя мощи твоя, преподобне, по летех мнозех обретени быша нетленни и в новем храме Богородицы честне от святителя Ионы положени быша, иже с братиею обители и всем множеством благоговейне лобызаху оныя, радостно поя Богу: Аллилуиа.

Икос 10

Стеною молитв твоих, преподобне, огради нас от всяких бед и скорбей, тебе бо стяжахом заступника твердаго и предстателя о нас пред Богом неусыпнаго, да ограждаеми твоим заступлением, сице тебе зовем:
Радуйся, в бедах и обстояниих скорый помощниче.
Радуйся, призывающым тя усердный заступниче.
Радуйся, почитающих тя прошения скоро исполняяй.
Радуйся, многажды прошение помощию твоею предваривый.
Радуйся, в милостех неистощимый.
Радуйся, скорбящих прибежище теплое.
Радуйся, печальных утешение.
Радуйся, обидимых заступниче.
Радуйся, от бед и скорбей нас скоро избавляяй.
Радуйся, яко непрестанною молитвою о нас Бога умилостивляеши.
Радуйся, сосуде честный, елей милости Божия к нам содержаяй.
Радуйся, звездо светлая, путь к Царствию Божию нам указующая.
Радуйся, Трифоне, преславный чудотворче.

Кондак 11

Пение всеумиленное приносим ти, преподобне, пред ракою твоею святою предстояще, и молимся ти прилежно: якоже отроковицу, беснованием одержимую, милостивно исцелил еси, тако и нас, страстьми многоразличными недугующих, посети и данною ти от Бога благодатию исцели, да радостно поем прославльшему ти Богу: Аллилуиа.

Икос 11

Светоподательна светильника тя вемы, отче, Престолу Божию предстояща и мрак страстей и грехов наших лучами молитв разгоняюща. Озари убо от горних высот и наша сердца, всеблаженне, да досточестно вопием ти сице:
Радуйся, света Троическаго зрителю.
Радуйся, небеснаго Сиона жителю.
Радуйся, горняго мира блаженный обитателю.
Радуйся, присно созерцаяй пресветлое лице Владыки Христа.
Радуйся, немолчно воспеваяй трисвятую песнь Троице.
Радуйся, луче пресветлая, от Солнца Христа возсиявшая.
Радуйся, яко и по преставлении твоем с нами пребываеши.
Радуйся, в молитвах твоих о нас к Богу теплый предстателю.
Радуйся, страну Вятскую зело возлюбивый.
Радуйся, мощи твоя святыя ей в наследие оставивый.
Радуйся, сокровище неоскудное многих исцелений.
Радуйся, Трифоне, преславный чудотворче.

Кондак 12

Благодать и милость испроси нам, преподобне, у Христа и Бога нашего и молитвенник усердный буди о нас ко Господу, да утвердившеся в заповедех Его, получим спасение вечное и тако присно поем Богу песнь: Аллилуиа.

Икос 12

Поюще подвиги предивнаго жития твоего и славяще чудеса твоя, преподобне, любовию ублажаем тя, яко многомощна молитвенника о нас и прдстателя пред Господем нашим. Ты же, о, святче Божий, яко благоутробен, принеси моление теплое о нас ко Владыце, да сподобит нас Небеснаго Царствия Своего, вопиющих ти с любовию таковая:
Радуйся, Пресвятыя Троицы служителю верный.
Радуйся, благодатию Духа Святаго приосененный.
Радуйся, Пресвятыя Богородицы слуго изрядный.
Радуйся, ангелом собеседниче предивный.
Радуйся, со апостолы ликовствуяй у Престола Царя Славы.
Радуйся, мученик добропобедных сострадальче.
Радуйся, преподобных подражателю верный.
Радуйся, всех святых Божиих сонаследниче.
Радуйся, о грешных всегда Бога умоляяй.
Радуйся, душы и телеса наша благодатию Божиею исцеляяй.
Радуйся, по Бозе на тя упование возлагающих не посрамляяй.
Радуйся, Трифоне, преславный чудотворче.

Кондак 13

О, предивный угодниче и преславный чудотворче, преподобне отче наш Трифоне! Милостивно приими сие малое моление наше, в похвалу тебе приносимое, и предстоя Престолу Царя Славы, умоли Господа, да сохранит нас от враг видимых и невидимых, от недуга и глада, от напасти и скорби и вечнаго мучения избавит, да сподобимся вкупе с тобою радости святых вечно воспевати Ему: Аллилуиа.
Этот кондак читается трижды, затем икос 1-й и кондак 1-й

Молитва святому преподобному Трифону, Вятскому чудотворцу

О, священная главо, преподобне отче наш Трифоне! Земный ангеле и небесный человече, светильниче пресветлый, страну Вятскую озаряяй чудесы, граду нашему стено и утверждение, бедствующым крепкий помощниче, обители твоея добрый хранителю, присный о нас к Богу молитвенниче и теплый о душах наших ходатаю! Тебе, угодниче Божий, неистощимое от Всеблагаго Владыки благодати и даров дадеся сокровище, еже целити недуги телесныя и отгоняти страсти душевныя и от всех зол избавляти с верою имя твое призывающих. К тебе убо прибегаем и тебе припадающе молимся: не презри нас, молящихся тебе и твоея просящих помощи, избави нас от враг видимых и невидимых, завистно на ны возстающих и яростию зверскою поглотити хотящих, изми нас невидимым предстательством твоим от смущения и бури и тмочисленных скорбей наших, за грехи наша нам прибывающих. О, предивный и богоносный отче наш Трифоне! Скоро потщися на помощь нашу. Вознеси благомощную молитву твою ко Господу сил: страждущую страну Российскую от лютых безбожник и власти их Господь да свободит, и да возставит престол православных правителей; верных рабов Его, в скорби и печали день и нощь вопиющих к Нему, многоболезный вопль да услышит и да изведет от погибели живот наш, да потребит Господь от земли нашея вся неистовыя крамолы, и утвердит в ней безмятежие, мир и благочестие, да сохранит обитель твою святую, град наш и вся грады и веси страны нашея от глада и губительства, от мятежа и нестроения, от запаления и бури, от нападений вражиих и от тлетворных ветр и от всякаго зла. Умилостиви о нас благоприятными молитвами твоими Христа Бога нашего, еже избавитися нам от грех наших и наветов вражиих, яко да заступлением твоим и помощию в мире и тишине богоугодне зде на земли поживем, и в будущем веце да сподобимся части святых Господем нашим Иисусом Христом, Емуже подобает и честь и поклонение, ныне и во вся веки. Аминь.

8 сентября, в день Рождества Пресвятой Богородицы, благочестивый поселянин Никита Кучков, живший от Хлынова в пяти поприщах, удостоился узреть видение. Во время сна ему представилось, будто он находится в городе Хлынове и вдруг видит Царицу Небесную с Небесными Силами и со святым Иоанном Предтечею. Пресвятая Богородица сказала собравшемуся здесь мно-жеству народа: «Вы обещались построить монастырь во имя Мое, зачем же ныне вы забыли о своем обещании? Есть у вас и строитель, данный вам Богом. Он скорбит и в молитвах непрестанно просит о том Господа. Вы презираете его, не исполняете его велений. Если же и ныне не исполните Моего повеления, то постигнет вас гнев Божий: пожар, голод и мор». После сего Богоматерь в со-про-вождении народа направилась к месту монастыря и, показав рукою, сказала: «Здесь воздвигнете храм Мой!» Предтеча же сказал народу: «Зрите, христиане, Пресвятая Богоматерь разгневалась на вас за то, что не радеете о строении монастыря. Если хотите избегнуть гнева Божия, то ревнуйте о стро-е-нии монастыря того».

В страхе пробудился Никита от сна. Немедленно он пошел в Хлынов и рас-сказал на собрании народа о своем видении. Весь народ прославил Господа и в тот же день, 8 сентября, заложена была церковь во имя честного и славного Благовещения Пресвятой Богородицы. С того времени дождь прекратился. Вскоре церковь была построена и освящена. С великой радостью прп. Трифон продолжал постройку монастыря. Он поставил новые келлии, принимал иноков, поучал их словом и примером. Слава о подвижнике распространилась далеко; многие стали приходить к нему в обитель из Вятской земли и других и постригаться в ней. Преподобный принимал их с радостью, и они повиновались ему, как отцу. Братии собралось теперь 40 человек. Скоро монастырский храм стал тесен.

В то время послан был царем в Вятку воевода Василий Овцын, благочестивый и богобоязненный, милостивый к нищим, почитавший духовный и монаше-ский чин. Видя подвиги прп. Трифона, воевода сильно полюбил его, как святого, и часто с ним беседовал. Во время одной беседы преподобный просил Василия Овцына помочь ему в построении новой церкви в честь Успения Пресвятой Богородицы. И воевода помог ему.

В самый праздник Пасхи, в первый день, воевода устроил в своем доме ве-ликий пир и созвал всех именитых жителей Вятки. Пригласил он и преподоб-ного Три-фона. Когда все подкрепились пищей, воевода Василий сказал: «Право-славные христиане! Я давно слышал, что вы желаете устроить монастырь. Господь послал вам строителя — отца и наставника ко спасению (при этом воевода указал на прп. Трифона). Господь хочет через сего раба Своего собрать множество иноков. Но обитель у него скудна и церковь мала. Ведь, если он хо-да-тайствует пред Богом об отпущении нам грехов нашим, то и мы должны по-могать ему в устроении монастыря. Поможем ныне, кто сколько в силах; при-несите в дар Богу от своего имения».

Гости согласились со словами воеводы. Тотчас же стали записывать, кто сколько хотел пожертвовать на построение церкви, и первым подписался бла-го-честивый воевода. На второй и на третий лень Василий также устраивал пиры и призывал на них жителей Вятки, которые подписывали пожертвования. Всего было пожертвовано более 600 рублей, которые вскоре и собрали. Тогда преподобный вместе с воеводой начали строить новую деревянную церковь: заготовляли лес, совещались с плотниками и заложили обширный храм в честь Успения Божией Матери.

Вскоре преподобный снова ходил в Москву. Он просил пожертвований у ца-ря Иоанна Васильевича, а потом у его сына Феодора Иоанновича. Цари пожертвовали в монастырь села и деревни, озера и рыбные ловли и другие угодья; дали на них жалованные грамоты.

В Москве преподобного чтили за подвиги и охотно принимали к себе мно-гие знатные люди. Один из бояр, благочестивый князь Иоанн Михайлович Воротынский в это время сильно скорбел о том, что не имел сына. Услышал он о прп. Трифоне и призвал его к себе в свой дом. Князь и жена его с любовью встретили святого. Видя их веру, преподобный молился Господу о даровании им сына. Потом предсказал князю, что у него родится сын Алексей. Обра-до-ванный боярин угостил и одарил преподобного. Через год предсказание испол-нилось. С того времени князь Воротынский еще более стал уважать прп. Трифона, посылал в его обитель обильную милостыню. Побуждал и царя жертвовать обители села и угодья. Князь Воротынский прислал однажды прп. Трифону соболью шубу и 5 рублей деньгами. Но, вознося молитвы Господу за творя-щих приношения, подвижник себе не брал ничего: все приношения отдавал на нуж-ды обители. Щедрый князь помогал обители прп. Трифона не только при его жизни, но и при преемнике его, архимандрите Ионе Мамине (1602—1630).

Царь Феодор Иоаннович и патриарх Иов1) любили и почитали блаженного Трифона.

Патриарх возвел преподобного в сан архимандрита и дал ему антиминсы для новой церкви. Благочестивые москвичи жертвовали в монастырь книги, иконы, облачения и другие предметы. Царь приказал дать преподобному из Москвы и из других городов по пути до самой Волги 12 телег для того, что-бы преподобный мог увезти полученные пожертвования. Скоро освятили новую церковь. Воевода Василий Овцын не оставлял обители. Он обложил белым железом главу новой церкви, пожертвовал в монастырь деревни, сенные покосы и другие угодья.

Ездил преподобный из Вятки в Казань. В то время митрополитом Казанским был Гермоген. Прп. Трифон предрек Гермогену во время одной беседы, что он будет патриархом в Москве и что скончается мучеником.

По-прежнему трудился, подвизался и устроял обитель прп. Трифон. Часто поучал он свою братию — наставлял ее в заповедях Божиих и в иноческих пра-вилах, особенно предостерегал иноков от пьянства. Сам преподобный не упо-треблял мягкой одежды, не питался сладкими яствами. На теле носил железные вериги, ветхую и заплатанную власяницу. Если христолюбцы при-носили ему что-либо из пищи или деньги, он просил все отдавать в монастырь, ни одной вещи не называл он своею, но все — владением Пресвятой Богородицы. В келлии подвижника были только святые иконы и книги.

Преподобный был требователен к братии, не терпел нарушений иноческого устава. И это вызвало недовольство на подвижника. Некоторые из монахов не хотели слушать его поучений и наставлений, оставили иноческие правила, стали жить, как миряне; часто приходили они к преподобному и просили послаблений. Даже поносили святого, заявляя ему: пусть сделает послабления или же пусть отказывается от настоятельства.

Но преподобный спокойно и кротко увещевал их: «Нам, братия, следует жить по преданию святых отец, довольствоваться общей трапезой в опреде-ленное время, вина не держать». Так кротко поучал подвижник свою братию. Но они еще более досаждали святому, хотели избить его, иногда силой брали у него церковные ключи, гнали из монастыря.

Они избрали вместо прп. Трифона настоятелем ученика его Иону Мамина, родом из московских дворян; тайно написали в Москву прошение и послали Иону для поставления в архимандрита в то время, когда подвижник уходил из обители для сбора подаяний. В Москве, по ходатайству родственников, Иона был возведен в архимандрита. Возвратившись, он не стал более повино-ваться преподобному и побуждал его оставить монастырь. Иона еще в юности пришел к подвижнику, был принят им как ученик и под руководством святого старца проходил различные послушания. И преподобный полюбил Иону. Однаж-ды в болезни святой старец написал духовное завещание, в котором назначил его своим преемником. Иона же перешел на сторону недовольных и, не дождав-шись времени, самовольно похитил начальство в обители. Сильно печалился о том прп. Трифон, кротко поучал Иону и братию, вразумлял непокорных и нера-зумных. Но все оставались глухи к словам святого. Иона начал держать в монастыре хмельные пития, устраивал пиры и призывал на них воевод и простых мирян; сам ходил в дома горожан и упивался вином. У него был слуга Феодор. По повелению Ионы, не терпевшего обличений прп. Трифона, этот Феодор всячески досаждал прп. Трифону, поносил и укорял его, бил и даже заключил в темницу. Наконец братия изгнали святого из обители, им самим основанной и устроенной. В крайней нищете св. Трифон вышел из своей обители.

Побывав в Москве, в Сольвычегодске и в Соловецком монастыре, преподоб-ный отправился в город Слободской. Жители этого города обрадовались приходу подвижника. Еще в 1599 г. они получили разрешение от патриарха Иова на устройство монастыря, но дело почему-то замедлилось. Когда же преподобный сказал им, что хочет устроить у них монастырь, они с радостью приняли его, отвели место для обители, усердно стали помогать ему. Вскоре построили церковь и освятили ее в честь Богоявления Господня. К преподобному начали собираться люди, искавшие иноческих подвигов, и принимали от него постри-жение. Подвижник наставлял их и укреплял в иноческих трудах, служа всем примером. Поставили келлии, обвели монастырь оградой и над воротами монас-тырскими построили церковь во имя Архистратига Михаила.

Построив монастырь, преподобный отправился вместе с учеником своим До-си-феем в страну Поморскую для сбора пожертвований на новую обитель. По пу-ти пришел преподобный в город Сольвычегодск. Здесь он посетил знатных людей Строгановых. И все принимали его радушно. Лишь один из них, Никита Строганов, разгневался на преподобного, не принял от него благословения, так что подвижник тотчас вышел из его дома. Однако на другой же день Ни-ки-та раскаялся в своем гневе и обиде преподобному и объяснил ученику его Досифею, чем был вызван его поступок. Оказывается, Никита Строганов считал себя оскорбленным прп. Трифоном. После изгнания из Вятского монас-тыря Никита пригласил подвижника к себе и поселил его в Сольвычегодском Введенском монастыре, устроил ему особенную келлию, часто посылал с своего стола пищу и питье, давал все потребное. Когда вскоре преподобный захотел идти в Соловецкую обитель, он испросил у Строганова судно, людей и все нужное для продолжительного путешествия. Плывя по Двине, преподобный Трифон отпустил людей, продал все вещи и судно, а сам по образу убого, по своему обычаю, достиг Соловецкой обители. Побыв там недолго, он пришел в Успенский Вятский монастырь и отдал вырученные деньги на нужды обители. Рассказав о причине своего гнева на преподобного, Никита прибавил: «Я разгне-вался на него за то, что он все, что я дал ему, хитростью употребил на мо-нас-тырское строение. Я не размыслил, что он делает это для спасения душ наших».

Теперь Никита просил через Досифея прощения у подвижника и приглашал его в дом свой. Преподобный исполнил желание Строганова, пришел к нему и дал благословение его дому; с щедрыми пожертвованиями — иконами, книгами и ризами для храма, солью и железом для братии — отпустил Никита св. Трифона.

Некоторое время преподобный жил в Николаевском Коряжемском монастыре. Многие приходили сюда, прося его молитв. По его святым молитвам стали про-исходить чудотворения от образа святителя Христова Николая Чудотворца. Слух об этом распространился, и к преподобному стало стекаться еще больше народа. Вспоминая о видении, бывшем ему в Пыскарском монастыре, препо-добный усердно, со слезами молился перед образом св. Николая, простаивая на молитве целые ночи.

Оставив Коряжемский монастырь, преподобный пошел в город Сольвычегодск. Затем он обходил со святыми иконами Устьсысольский и Устюжский уезды по рекам Вычегде и Двине. Везде в городах и селах говорили о святом старце; многие приходили к нему, слыша о чудесных исцелениях, совершавшихся по молитвам подвижника. Приходящие приносили ему пожертвования для нового монастыря; золото и серебро, книги — всякий жертвовал, что мог и что имел. Приходило к преподобному тогда и много нищих; он всех их оделял милостыней.

Во время этого хождения Трифона со святыми иконами один человек, по внушению диавола, стал поносить и укорять святого, будто он обманывает и ходит с иконами ради прибытка. Внезапно поразил его тяжкий недуг. Нака-занный раскаялся в своем согрешении, просил помолиться о нем и получил здра-вие, когда преподобный вознес за него молитву и окропил его святой водой. Также наказана была и женщина, похулившая святого.

Вернулся преподобный с иконами в Слободской Богоявленский монастырь и принес сюда собранные пожертвования. Отсюда подвижник предпринял труд-ное путешествие в Соловецкую обитель — последнее путешествие в своей много-трудной жизни. Здесь поклонился он мощам прпп. Зосимы и Савватия. Соловец-кие иноки, слышавшие о подвигах прп. Трифона, с великой честью его приняли и даже не хотели отпускать от себя. Некоторые из них прозорливо предрекали святому скорую кончину. Но подвижник, благодаря Соловецких иноков, просил отпустить его на Вятку, в Успенский монастырь, потому что там он желал най-ти место своего упокоения.

Плывя рекою Вяткою, глубокий старец подвижник впал в предсмертный недуг. Больным он прибыл 15 июля в город Хлынов и отправил своего слугу в Успенский монастырь к архимандриту Ионе Мамину. Подвижник просил сво-его бывшего ученика принять его в обитель, которую сам же устроил. Но, пи-тая злобу на преподобного, Иона отказался принять его. Святой нимало не возроптал на это, ибо все скорби принимал с радостью. Изнемогая от бо-лез-ни, он послал своего слугу к Никольскому диакону, упомянутому Максиму Мальцову. Максим вышел к больному и застал больным, лежащим в лодке. Приподнявшись в лодке, преподобный благословил Максима образом Влади-мирской Божией Матери и просил диакона перенести его в свой дом. Максим с радостью взял больного старца к себе в дом, ухаживал за ним, как за своим отцом. Узнав о возвращении подвижника, многие приходили к нему за благосло-вением. Приходил к святому и духовный отец его священноинок Варлаам, который был духовником и архимандрита Ионы. По просьбе преподобного Варлаам поведал ему подробно об Успенском монастыре, его игумене и братии. Так святой старец пробыл в доме диакона Максима, болея, до 23 сентября. Чувствуя приближение кончины, преподобный снова стал проситься в Успенский монастырь через соборных священников, а также через Варлаама и келаря монас--тыря, старца Дионисия. Тогда архимандрит Иона устыдился своего бессерде-чия, просил благословения у святого старца и призывал его в обитель. Услышав об этом, преподобный с радостью возблагодарил Господа и просил помочь ему дойти до монастыря. Архимандрит Иона со всю братиею встретил преподобного во вратах обители и, припав к его ногам, просил прощения. «Отче святый, — говорил он, — я виновник твоих страданий, жестоко оскорбил я тебя. Прости меня, ибо враг омрачил мое сердце гневом и ввел меня в грех». — «Чадо мое духовное, Иона! Господь да простит тебя, — отвечал св. Трифон, — ибо это дело старого врага нашего диавола».

Не много, лишь несколько дней после возвращения, прожил прп. Трифон в Успенской обители. 8 октября 1612 г. он мирно предал Богу свою душу. Архи--мандрит Иона с братией с честью погребли его святое тело в Успенском монастыре.

Преподобный оставил монастырю свою духовную грамоту, или завещание. Настоятелем он благословляет архимандрита Иону, от которого так много по-терпел. Завещал братии жить в любви, неопустительно являться к церковным службам, хранить монастырское имущество и не иметь частной собственности. Заботясь о нравах монастырской братии, подвижник умолял архимандрита Иону: «Бога ради хмельного пития не вводи у Пречистой Богородицы в дому, как это было при мне».

Биография Трифона Вятского, названного В.А. Бердинских, «истовым, деятельным и суровым основоположником вятского монашества», несмотря на формальное наличие в ней всех ключевых эпизодов канонического жития, характеризуется все же сугубо индивидуальной сюжетной канвой и особым богословским осмыслением психологии святости, места святого в мире людей и государственных отношений. Это обусловлено, по всей видимости, особенностями устроения внутреннего мира самого Трифона. В первую очередь обращают внимание следующие характерные черты его душевного портрета – молитвенное дерзновение и душевная прямота. Соединение двух этих качеств делает из преподобного прижизненного чудотворца и одновременно призывает на него целую лавину искушений, гонений и бед, поскольку за всякое чудо следует платить, причем не только авансом (добродетельной жизнью и праведными трудами во благо Церкви), но и по процентам, растущим со временем по законам геометрической прогрессии (зависть единомышленников, бесовские козни, видимая и невидимая духовная брань). Конечно, читая Житие, мы соприкасаемся с личностью преподобного опосредованно – сквозь призму ее восприятия агиографом, однако даже так можно понять и почувствовать тот отвергающий самую возможность успокоения дух, которым была пронизана многоликая и разнообразная деятельность этого самородка.

Трифон (в крещении Трофим) был сыном обыкновенного мезенского крестьянина и с детских лет дышал тем же бодрящим морозным воздухом вольнолюбивых поморов, который взрастил полтора века спустя еще одного талантливого непоседу-северянина по имени Михаил. И если для Ломоносова мощнейшим социальным лифтом стали образование и карьера ученого, то пример преподобного Трифона (и не только его) показал, что во второй половине XVI века, чтобы выбиться в люди, получить доступ к царю и патриарху, человеку незнатному и небогатому можно было искать успеха на поприще монашеского делания. Думается, не последней психологической причиной конфликта, возникшего между преподобным и его учеником Ионой было спесивое нежелание последнего («бяше родом честных дворян московских») находиться в повиновении у простеца, что называется, от сохи, хотя в случае Трифона вернее было бы сказать «от невода».

Самое удивительное в житии Трифона – то, сколь рано начинает он творить чудеса

Пожалуй, самое удивительное в биографии Трифона – то, сколь рано начинает он творить чудеса. Традиционно житие преподобного включает в себя лишь несколько прижизненных знамений, как правило связанных с хозяйственным обустройством монастыря (изведение источника, обеспечение голодающей братии продовольствием и тому подобное), однако завершается значительным перечнем посмертных чудес. Прижизненные исцеления по молитвам преподобного описываются агиографами, как правило, с большой осторожностью. Совсем иначе построено повествование в Житии Трифона.

Будучи юношей лет двадцати, Трофим встречает в храме города Орлова купца Иакова Строганова, который, узнав в нем верного слугу Божьего («видя блаженнаго отрока в церкви стояща со страхом Божиим и прилежно молящася»), обращается к нему с просьбой помолиться о тяжело больном сыне: «Аз же требую твоих святых молитв, да будеши ходатай и молеблик к Богу о мне и о сыне моем». Трифон, хотя и отрицает свою возможность исцелить умирающего ребенка («Человече, сие дело, о нем же глаголеши, не наше, но Божие»), становится на молитву, и молитва его бывает услышана: «сын его Максим от телесныя скорби свободися, и соблюдаше их Бог во вся дни живота их». Что же делает «новоначального» подвижника, не монаха, не старца, не ученого богослова, а простеца и поселянина чудотворцем? Как удалось юноше Трофиму стяжать такую благодать? Ответ дает само Житие – только что преподобный претерпел глумления и побои от слуг Строганова, которые, посмеявшись над его обликом нищего скитальца, сбросили его с высокого берега реки («видяху бо блаженнаго странна и пришелца и похва//(л. 56 об.)тивше его, ругающеся, и вергоша в подгорие к реце»). Оказавшись в лютый мороз в ветхой и заплатанной одежде в снежном сугробе, Трофим с кротостью и словами благословения встречает обидчиков, спустившихся откопать его. О случившемся знал и сам Строганов. Не это ли происшествие более, нежели благочестивый облик преподобного, подвигло купца обратиться к молитвенной помощи убогого мальчика? Как бы то ни было, Строганов, как и любой другой русский, знал, что Господь слушает убогих и обидимых, скорбных и беззаветно кротких, одним словом – Господь скорее всего призирает на молитву блаженных, юродивых странников, в облике которого и явился в Пермскую землю юноша Трофим .

Цена благодеяний – «мильон терзаний», которые претерпевает праведник

Трофим, а позднее Трифон продолжает чудотворить на протяжении всей своей жизни, становится истинным целителем недугов тех поселян, которые жительствуют вблизи его кельи и – позднее – вблизи основанных им монастырей, однако ценой этих благодеяний, щедро расточаемых преподобным вокруг себя, становится поистине тот «мильон терзаний», которые претерпевает праведник на своем жизненном пути, и сам преподобный, перу которого принадлежали первоначальные автобиографические записки, позднее переработанные его агиографом, мог бы озаглавить свой труд «История моих бедствий».

Принятие Трифоном пострига и школа монашеского делания, проходимая им в Пыскорском монастыре, – эти важнейшие вехи в жизни каждого преподобного – откликаются в его биографии страшной болезнью, беспомощным бессилием и даже временной смертью: «И аще бы в то время братия были во обители и видели преподобнаго тако безгласна лежаща, мнели бы его мертва суща». Однако пережив безвременную кончину, во время которой преподобный вместе с своим ангелом-хранителем покидает землю («преподобному же мнящу в след ангела летящу, и зря преподобный, и не виде ни неба, ни земли, но точию свет неизреченный»), Трифон все же возвращается в бренный мир временного жития: внезапно ангел слышит вышний возглас: «Ускорил есмь взяти его семо, но паки возврати его вспять, идеже пребываше». Кажется, то, что должно быть содеяно преподобным в предлежащий период его жизни, настолько велико и спасительно, что демонские силы, пользуясь обыкновенной греховностью человеческой природы («лежащу преподобному, и плачущюся, и рыдающу… о гресех скорбяше»), стремятся погубить праведника, привлечь на него скорбь и болезнь, прежде чем он успеет встать на дорогу монастырского строительства. Однако по молитвам святителя Николая, жизнь и подвиги которого он будет чтить до конца своих дней, Трифон исцеляется.

Мотив славы, распространяющейся о монахе в обители пострига, традиционен для преподобнической агиографии, однако далеко не всегда этот мотив развивается в столь конфликтном русле, как это происходит в Житии Трифона: «Нецыи жи от ту живущих в монастыре оном завестию диаволею негодоваху на преподобнаго и некия хулы глаголаху». По всей видимости, прямота характера Трифона, его душевная простота, неумение вести подковерные игры в столь психологически сложном коллективе, каким был монастырь, а главное – вызывающие зависть братии продолжающиеся чудотворения приводят к нешуточному накалу страстей. Вот почему преподобный, в целом на протяжении всей своей жизни не расстававшийся с любовью к путешествиям, решает оставить обитель пострига и поселяется отшельником у берега реки Нижние Мулы.

Благоговейный ужас вызывает расправа Трифона с елью

Здесь образ преподобного временно обретает черты просветителя иноверцев: Трифон начинает проповедовать остякам; вооружившись молитвой и постом, срубает идоложертвенную ель, которая прежде карала смертью всякого прикасавшегося к ней, обращает в христианство дочерей остяцких князей. Интересна психология инородцев: первое удивление, вызванное видом одинокого чернеца, поселившегося в их пределах и ведущего странный и непонятный для них образ жизни, сменяется неподдельным интересом, а после и наведением справок у представителей гражданской власти. Приказчик Строганова Третьяк Моисеев, к которому обратились язычники, уверяет князя Амбала в благонадежности преподобного: «Аз вем человека оного, о нем же вы глаголете, яко той муж свят есть, и яже учит вы веровати в Господа Нашего Иисуса Христа, вы же от него повеленная вам вся творите». Благоговейный ужас вызывает расправа Трифона с елью. Кажется, часть того пиетета, который аккумулировало на себе священное древо, перешел в глазах князей Амбала и Зевендука на срубившего его Трифона: «И рече князь Амбал святому не яко поношая или укоряя, но тихим гласом и кротостию святаго вопрошая, глаголя сице: “Дивлюся, старче, твоему делу, како ты возможе сие древо//(л. 103) сокрушити, его же отцы наши и по них мы, аки Бога, почитахом”». Однако благоговейное почтение детей природы в скором времени сменяется подозрительным предположением о возможном соглядатайстве со стороны преподобного, которое побуждает их в условиях приближающегося похода черемисов искать его гибели. «Тако бо им умыслившим о животе наказующаго их», – скорбно замечает агиограф в этом фрагменте. Впрочем, Господь чудесно укрывает своего угодника от рук убийц, а в скором времени к преподобному приходят монахи Пыскорского монастыря с просьбой вернуться в оставленную им и осиротевшую без него обитель.

Что же послужило причиной прихода к преподобному с повинной части братии? Раскаяние о содеянном и скорбь о разлучении с духовным отцом, подобная той, которая охватила насельников Троицкого монастыря по уходе Сергия в Киржач? Однако ни раскаяния, ни скорби не было, было же – сознание своей экономической несостоятельности и материальный дефицит: слава преподобного Трифона привлекала в монастырь не только толпы страждущих богомольцев, просивших у него молитв, но и богатые приношения, поток которых с уходом Трифона иссяк. В довершение бед безнадежно засорилась соляная труба – важнейший источник монастырского дохода. Положение складывалось удручающее – приходилось спасать хозяйство, без которого монастырь жить не будет. Вот почему спесивым любителям указать малолетнему (ведь Трифону не было и 30) святоше его истинное место пришлось приберечь проявления своего гонора до лучших времен… И Трифон вернулся, починил трубу, вновь начал исцелять слепых и увечных – ровно до тех пор, пока утихшие было страсти не разгорелись с новой силой.

На этот раз Трифон удаляется во владения Якова и Григория Строгановых на реку Чусовую. Получив «у них место во обиталище себе», преподобный изгоняет молитвой обосновавшегося на нем беса и устраивает часовню Софии Премудрости Божией. И вновь в самом скором времени к келейке молитвенника прорастает народная тропа окрестных крестьян. Кажется, одинокая, наполовину отшельническая жизнь преподобного исключает возможность гонений со стороны завистливой братии, однако беда, еще одно терзание приходит с той стороны, откуда Трифон не мог ожидать. В тот момент, когда преподобный «нача лес сечь для сея хлебнаго, восхоте от трудов своих питатися», порыв ветра, внезапно налетевший на место его подвигов, переносит огонь, которым Трифон палил свою подсеку, на дровяные запасы окрестных крестьян и Григория Строганова: «и дошедшю огню даже до ставленных дров от ту живущих поселян,//(л. 130) яже ставлены ради соляного промысла Строгановых, и тех дров погорело многое множество». Увидев это, разъяренные жители, как они сами потом уверяли «в горести сердца нашего», схватили преподобного «и с высоты горския низринуша его по острому камению». Уцелев после падения, Трифон, спасаясь бегством, достигает берега реки и запрыгивает в случайно оказавшуюся пустой лодку, которая «тако просто» переправила его на противоположный берег.

Яко же младенец, плачася, ищет матерь свою, тако и Трифон, плачася, ищет Вятскую страну

Разгневанные земледельцы схватили Трифона позднее, когда первая животная ярость уже прошла, и привели его связанным к Строганову. Тот, в свою очередь, пополнил чашу страданий праведника темничным заключением. Впрочем, немного времени спустя покаранный за жестокосердие купец освободит Трифона, поставив ему условие – навеки оставить пермские пределы. Сам Трифон, прощаясь со своими доброхотами (которых как бы то ни было всегда было немало, какие бы удары судьбы ни обрушивались на святого), замечает: «место сие от господина вашего во утеснении». Так, «нужно» и через силу, неволей и в страданиях обретал преподобный свою истинную духовную родину – Вятскую землю, о которой впоследствии так поэтично и проникновенно искренне скажет один из героев Жития: «Яко же младенец, плачася, ищет матерь свою, тако и сей преподобный Трифон, плачася, ищет Вятскую страну и рыдает духовне о разлучении созданныя им Вятския обители Успения Пресвятыя Богородицы, понеже бо в ней и телом свои почивати хощет».

Та часть Жития, которая описывает устроение преподобным Успенской обители, по-новому, совсем не так, как в более ранних житиях, описывает механизм устроения монастыря. В своих административно-хозяйственных начинаниях преподобный опирается не на собрание монашествующих (как уже было сказано, Трифон вовсе не обладал компетенциями, жизненно необходимыми для управления коллективом монахов), а буквально – на народ Божий, сочувственно и доверительно относящихся к нему мирян, и, конечно, представителей власти (купцам Строгановым, воеводе Василию Овцыну), которые неоднократно на протяжении всей его жизни оказывали ему значимое покровительство.

Осознав, что Вятская земля лишена монастырей и осмыслив этот факт как прискорбное недоразумение, преподобный обращается к простым вятчанам, которые «всеми пятию грады» пишут в Москву челобитную об устроении монастыря: «И написавше//(л 147 об.) челобитныя всеми пятию грады за священническими, и за судейскими, и земских старост, и целовалников, и всех православных христиан, и за отцов их духовных руками, и послали преподобнаго к Москве ко государю царю и ко преосвященному митрополиту бити челом». Так, если ранее устроение монастыря в пустынном месте вело за собой устроение за его стеной посада, и таким образом происходила колонизация новых, преимущественно северных земель, то теперь освоенные без церковного вмешательства земли нуждались, напротив, в духовном освоении – освящении жизнью и подвигом монахов.

Житие подробно описывает труды Трифона по обеспечению экономического благоденствия основанного им монастыря: его походы в Москву к царю и патриарху, обращение к воеводе Василию, перенос на новое место недостроенной церкви, присовокупление к обители «сел, и людей, и езер, и покосов сенных». Все это, по мнению агиографа, явственные свидетельства святости преподобного, материальные знаки неподвластного материальному измерению совершенства, увенчанного в конце концов саном архимандрита: «потом же от святейшаго Иова патриарха благословение приемлет, и возложением от святительския его руки во архимандриты поставляется».

Такого масштабного и удачливого местного политика Вятский край не имел несколько столетий

Однако в момент апогея мирской славы преподобного, когда он достиг всех возможных успехов по карьерной лестнице Русской Православной Церкви («Пожалуй, такого масштабного и удачливого местного политика Вятский край не имел несколько столетий»), тогда, когда, казалось бы, Трифону удалось все, что он задумал, наступает кризисный перелом в судьбе преподобного: экономическое благоденствие обители, которого он с таким упорством добивался в течение многих лет, оборачивается в конечном счете разнузданностью братии, которая отказывается жить по принятому преподобным уставу, ограничивающему удовлетворение их греховных прихотей. Монахи желают хранить в кельях «хмельное питие», приглашают в монастырь мирян для устроения совместных пиршеств.

Какова же была реакция Трифона? «Преподобный же, яко твердый адамант пребывая и безчинному//(л. 184) их совету нимало внимая, но паче глаголаше с тихостию: “Достоит нам, рече, братия, по преданию святых отец всем вкупе за трапезую доволитися, что Бог и Пресвятая Богородица подаст, и то во время. А пития жа пианственнаго отнуд не повелено нам имети”». «Адамантова» твердость Трифона соотносится, как видим, с его личным видением ситуации, ментальным несогласием благословить хранение (а по сути – употребление) в обители хмельного пития, одновременно в преломлении к братии крепость эта оборачивается «тихостию» и кротостью, на деле – явной нехваткой определенного рода харизматической жесткости в умении отстаивать свою правоту.

Крамольники не только не внимают кротким увещеваниям старца, но и устраняют его от настоятельства в им же основанном монастыре, выбирают архимандритом его ученика Иону Мамина и продолжают чинить преподобному разного рода обиды: «злобою нань толма яряхуся и биением хотяху его оскорбити, но и ключи церковныя и иных служеб у него взяша и из монастыря его изгоняху». Иона приставляет к Трифону некоего слугу «зело злонравна», который «посмеянием… и укоризнами поношаху ему, и всегда яко пес лаяше, сквернословием охуждаше его, и не точию//(л. 192) злоязычныя деяше, но и руками на святопомазанную главу дерз бываше, и в темницу преподобнаго вверже».

Образец терпения – преподобный претерпевший побои от своих учеников

Перед нами действительно образец невиданного до того терпения преподобного, униженного, оскорбленного и даже претерпевшего побои от своих собственных учеников. Конечно, и преподобный Пафнутий Боровскиий был бит митрополитом Ионой, однако то был митрополит, первое лицо в церковной иерархии, пускай и не совсем канонически избранное; тогда же когда один (лишь только один) из братьев вздумал роптать на устав его обители, Пафнутий явился крамольнику во сне и произнес всего два слова «Сей хулник», однако таким тоном, что желание хулить у недовольного напрочь пропало.

Преподобный же Трифон, презрев всякую гордость, терпит оскорбления и хулы, оказывается заточен в темницу в собственном монастыре, пока наконец Иона не прогоняет его вон, что на деле оказывается для престарелого старца самым страшным из возможных казней: «Яко же младенец, плачася, ищет матерь свою, тако и сей преподобный Трифон, плачася, ищет Вятскую страну и рыдает духовне о разлучении созданныя им Вятския обители Успения Пресвятыя Богородицы, понеже бо в ней и телом свои почивати хощет».

Несмотря на всю трагедийность сложившейся ситуации, преподобный не отчаивается и не опускает рук, более того – складывается впечатление, что этот титан духа просто-напросто неспособен унывать; напротив, он продолжает кипучую деятельность строителя и организатора. В скором времени в слободском городе появляется новый монастырь и два храма – Богоявленский и Архистратига Михаила, воздвигнутые стараниями Трифона. Однако по любимому детищу – Успенскому монастырю – все же Трифон не может не тосковать.

Устроив новую обитель, Трифон путешествует в поисках средств к обеспечению ее хозяйственной деятельности. И в этих странствиях происходит встреча, обнажающая, казалось бы, парадоксальное поведение с обеих сторон: преподобный входит в дом к Никите Строганову, который в ярости прогоняет его вон, несмотря на то что братья Никиты встречают преподобного благодушно. Этот факт, впрочем, не мешает Трифону на следующий же день вновь обратиться к Никите с настойчивой просьбой обеспечить «строение новаго манастыря, и книг, и риз, соли, железа, и прочих потреб».

Дело в том, что перед нами типичная сюжетная загадка, разрешающаяся путем нарушения фабульной линейности: вставляя в свое повествование рассказ в рассказе, агиограф Трифона привлекает сугубое внимание своего читателя к психологической причине того образа действий Трифона, который вызвал неприкрытую злобу Никиты Строганова.

Никита, узнав когда-то о печальной участи преподобного и его изгнании из монастыря учеником Ионой, который, по его сведениям, добился сана архимандрита лукавством царедворца, из сердечного сострадания начинает оказывать Трифону покровительство: «И сего аз, Никита, быв на Москве, шед в соборную церковь и государю царю//(л. 201 об.) и святейшему патриарху бил челом о нем преподобнем Трифоне и просих его к себе, дабы ему сотворил место покойно... И аз умолих его с честию, и привез его до сего града Соли Вычегоцкой в Веденской манастырь Пречистыя//(л. 202) Богородицы, и устроил ему келлию особную, и для келейнаго правила дал ему священноинока, да ту в келлии Бога молит». Однако недолго пробыл Трифон на казенных харчах под крылом у сановного благодетеля – в скором времени преподобный стал проситься в паломническую поездку на Соловки. Вообще, по наблюдению В.А. Бердинских, «тесная связь, а затем разрыв со Строгановыми на этом этапе очень показательна для инициативного, ищущего и самостоятельного духовного лидера», который «не заискивал перед Строгановыми, но всемерно использовал их помощь в своих целях» . Получив по своему прошению корабль, продовольствие и работников, Трифон отъехал от Соли Вычегоцкой, чтобы продать корабль, раздать продовольствие и отпустить с Богом нанятых Строгановым людей, «сам же по своему обычаю нищим образом достиже//(л. 203) Соловецкия обители и, мало пребыв тамо, и паки оттуду, и прииде к Вятке». Если это не провокация, то что же? Зачем же преподобный так явно вызывает гнев своего патрона? «Трифон тосковал по воле, жаждал новых духовных подвигов» , – напишет о психологической подоплеке этого поступка преподобного современный исследователь. Однако тоскуя по воле и жаждая новых духовных подвигов, совсем не обязательно было причинять существенный материалный урон великодушному благодетелю или же, как бы мы сказали сейчас, не стоило «кидать на деньги» человека, вся профессиональная деятельность которого сводилась по большому счету к деланию денег. Нет, этот психологический парадоксализм в поведении преподобного кроет под собой что-то иное, принципиально отличное от простой любви к неприкаянным странствиям.

Нелишним здесь будет вспомнить и некоторые черты биографии Трифона, повлиявшие на его психологический портрет. Одной из таковых становится, по замечанию В.В. Потаповой, ранняя смерть отца преподобного, поиск духовной замены отцу в лице священника и, как прямое следствие этого, тот факт, что «церковь становится духовным домом, местом идейных метаний, решения проблем» , а также определенного рода беззащитность преподобного, отсутствие той мужественной твердости в характере, которая закладывается в детские и отроческие годы не кем иным как отцом. Отсюда многие эксцессы в характере преподобного, душевное устроение которого, по всей видимости, требовало треволнений и скорбей. Черты определенного характерологического сходства находим в биографии еще одной безотцовщины – святителя Илариона Суздальского, который так же, как и преподобный Трифон, испытал на себе деспотизм старших братий и в мучениях обретал свободу монашеского подвига, то есть испытывал определенного рода сложности с умением отстаивать принимаемые решения.

Душа преподобного, быть может, даже не вполне осознанно (так, по мнению И.М. Осокина, известная деятельность Трифона по просвещению остяков носила случайный характер и не была следствием обдуманного плана ), но тем не менее упорно искала преодоления искусительных опасностей, амбициозных вызовов. (Чего только стоила знатная вырубка остяцкого дерева?!)

Заветная мечта – умереть в стенах Успенской обители

Изумительным по лиричности, оценить которую вполне смогут только те читатели Жития, которым удалось проникнуть в тайну характера преподобного, финальным аккордом этой симфонии становится картина обессилевшего в предсмертной болезни старца, лежащего на дне «карбасца» и посылающего к немилостивому ученику вестников с просьбой умилосердиться и принять его в монастырь. И в свете конечного осуществления этой заветной мечты – умереть в стенах Успенской обители – становится вовсе не так важно, что Иона, закончивший свою жизнь самоубийством пять лет спустя , согласился принять учителя под им же созданный кров не сразу и не по своей воле, а движимый тщеславием и давлением широких кругов церковной общественности: не будучи силен во внутримонастырской подковерной борьбе, «Трифон сумел получить серьезную поддержку капризного и неустойчивого в своих мнениях городского общества» . Это не важно, важно, что заветная мечта Трифона исполнилась, и завещание преподобного поставить Иону игуменом по его смерти (а ждать предстояло совсем недолго) в этом свете представляется венцом всепрощающей любви, а вовсе не проявлением бесхарактерности.

Житие преподобного Трифона – памятник столь же интересный, нестандартный, сколь и сложный, многомерный, а образ преподобного сочетает в себе противоречивые черты – мощь и одновременно слабость, решительность и неумение постоять за свою правоту. Без сомнений, Житие преподобного Трифона только открывает сокровищницу своих смыслов – как христианских, так и общечеловеческих – перед своим потенциальным читателем.

"Земный ангеле и небесный человече, светильниче пресветлый,.. угодниче Божий," - так обращаются православные в молитвах своих к преподобному Трифону. О нем самом и его значении в истории Вятского края написана обширная литература. В 1996-м юбилейном году, когда отмечалось 450 лет рождения преп.Трифона Вятского, вышел библиографический указатель о преподобном. Он включал в себя 211 публикаций.[1 ] Но даже если бы их насчитывалось и в несколько раз больше, едва ли бы тем самым была исчерпана вся глубина личности этого святого подвижника. Лучше всего о масштабе его земного подвига сказал неизвестный нам автор "Жития преподобного отца нашего Трифона Вятского Чудотворца": "Им же посетил Господь Бог Спаситель наш людей своих".[2 ]

Среди всех исторических документов, со страниц которых нам предстает личность преп.Трифона, важнейшее место занимает его "Житие". Написано оно примерно в середине XVII века неким монахом со слов людей, непосредственно знавших святого и разделившего с ним все тяготы и радости земной жизни. Исследователи отпустили немало критических замечаний в адрес "Жития". Так, прот.Л.Зубарев, автор наиболее полной работы о преп.Трифоне, изданной в 1912 г., утверждал: "Определить, что (в "Житии" - С.Г.) относится действительно к истории, и что остается на самостоятельный творческий акт автора, имеющий назидательное значение, нелегкая задача".[3 ] Смущение у исследователя вызвали фрагменты "Жития", представляющие собой назидания, поучения, личные переживания преподобного, его мечты и желания, излагавшиеся языком молитв, взятых из Священного Писания. Исследователь призывал критически отнестись к "Житию". По его мнению, "только таким путем мы можем выяснить себе преп.Трифона как историческую личность".[4 ]

Этому совету следовали многие историки. Но мы изберем иной путь., если хотим увидеть действительную личность преп.Трифона, то есть образ Божий в нем, являющийся нам через его жизнь. Житие отнюдь не биография, и в этом его ценность. Если биографию можно уподобить портрету, то житие есть - икона. Житие требует не критического анализа, а целокупного восприятия иконического образа святого, в котором выпукло представлены черты его лика-личности. И то, в чем историки усматривают фрагменты назидательного характера, на самом деле позволяет увидеть незримую реальность - реальность жития человека в Боге.

Чтение "Жития" сродни благоговейному молитвенному предстоянию перед иконой святого и потому спасительно для души. Прислушаемся к мудрому совету агиографа: "Не полезно нам утаивать святые жития.., если о сем ленюсь, то душу свою погублю" (с.3).

Пересказ жития, тем более комментарии к нему - неблагодарная задача. Пересказ уже затемняет светлый лик святого, а комментарий грозит еще более исказить его плотским мудрованием (Рим.8:6), родившимся в результате грехопадения человека. Поэтому мы смиренно просим у читателей снисхождения к недостоинству нашему и с удовольствием приветствуем тех, кто вместо данного рукописания обратится к самому "Житию" и ощутит все его благодатные дары.

Сам автор "жития" сокрушался о том, достоин ли он описать жизнь преп.Трифона, изобразить ее верно, так как для этого необходимо самому изучить и испытать нечто такое, что изучил и испытал преподобный. Но опыт духовной жизни святого исключителен, и о нем вполне знает только тот, кто Промыслом Божиим поставлен на подобную дорогу и хотя бы отчасти имеет такой опыт. Поэтому агиограф поступил так, как обычно поступали мудрые авторы житий святых: он не стремится показать все богатство духовного мира преп. Трифона - это было бы невозможно, - но он выделяет те грани, через которые особенно четко проявляется лик святого. Выделяя эти стороны, агиограф акцентирует на них внимание от начала до конца жизнеописания. По общему мнению всех, кто знал преп.Трифона, его отличало прежде всего то, что он был "скор во услышание к просящим и требующим помощи" (с.43). Спешащий на помощь страждущим, ищущим спасения, укрепляющий падающих духом, побуждающий к духовным подвигам своим примером, любящий человека, даже впавшего в тяжкий грех, прощающий и милующий, а также ведущий непрестанную духовную брань с силами врага рода человеческого - таким он предстает нам со страниц "жития", таким знают его православные и сегодня, с надеждой притекающие к нему и никогда не посрамляемые в своей вере.

Богоизбранный отрок Трофим (таково было мирское имя преподобного) родился в 1546 г. в с.Малонемнюжском (Воскресенском) Архангельской земли в крестьянской семье. Все в судьбе его было символично и знаменательно, даже фамилия - Подвизаев. Она звала носителя ее к тому, чтобы соделать свою жизнь духовным подвигом, подвизаться в стяжании благодати Божией. Свое призвание Трофим ощутил еще в детстве, когда однажды во время службы, которую он любил посещать, "божественная некая сила посетила его и как стрела прошла во главу и сердце его" (с.10). Так он почувствовал в своей жизни действие Промысла Божия, призывавшего его последовать Божественному гласу: "Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее" (Мк.8:34-35).

Началом подвижничества Трофима становится неодолимая тяга к странствию, которое он начинает в юношеском возрасте. Следуя гласу Божию и имея перед собой примером земной путь Спасителя, Трофим жил как "пришлец" (Пс.38:13), странник на земле, относясь к земным радостям, утехам, ценностям как к несущественному, временному. Он рано полюбил нестяжание и нищету. В этом Трофима еще более укрепил о.Иоанн, священник одного из храмов г.Великого Устюга, благословивший его на дальнейшие труды и подвиги.

Но, вступив на узкий путь, избрав своей целью монашеское житие, Трофим навлек на себя и тяжелую духовную брань. Святые отцы, наставники монашества согласно утверждают, что очень трудно юному руководить собою на духовной стезе, особенно не имея опытного духовного наставника, а враг сильно воюет прежде всего против тех, кто стремится к монашескому пути спасения.[5 ]

Первые серьезные искушения Трофим испытал, остановившись на некоторое время в Шемокской волости Великоустюжской земли в семье одного крестьянина. Сразу понравился он хозяину, полюбившему Трофима за незлобивый характер и трудолюбие. И "обласкав лестью", уговорил он Трофима обручиться со своей дочерью. Поддался Трофим на уговоры, так как пока еще "был человеком, живущим во плоти и потому пострадал от человеческого помысла" (с.13). Но уже после обручения словно "некая сила Божия посетила" Трофима (с.13). Вспомнил он об иноческом обете, данном Богу, о благословении о.Иоанна и покинул селение.

После этого случая он старался еще больше сосредоточиться на внутренней жизни, избегая мирской суеты. Так в странствиях своих он добрался до городка Орла (ныне пос.Орел Пермской обл.), где остановился почти на год, поселившись на паперти у церкви Похвалы Пресвятой Богородицы. Здесь ждали его новые испытания.

Стремясь к монашеству, Трофим несомненно знал о том, что основу монашеского подвига составляет смирение. Смирение - это благодатный дар Божий. Стяжавших его мир не любит, не терпит, искушает через соприкосновение со злобой людской, несправедливостью, жестоким отношением. Вероятно, случаев подобного рода было не мало. Трофим, выделяясь среди многих своим всецелым стремлением посвятить жизнь Богу, навлекал на себя нападки. Но среди всех случаев "Житие" останавливается только на одном. Именно в нем Трофим получил явное свидетельство того, что его смирение угодно Богу.

Это случилось в Святочные дни после Рождества. Четверо подгулявших приказчиков Якова Строганова, богатого землевладельца и промышленника, решили поглумиться над юношей "не от мира сего". Они пристали к нему, побили, а потом сбросили с высокой горы Слудки, да так, что сверху Трофима накрыла лавина снега, под которой он пребывал "на долог час". Только с помощью Божией он остался жив и молился за своих обидчиков: "Господи, не постави им греха сего". Увидев это, приказчики пришли в чувство, спустились вниз, освободили юношу от снежного плена. И очень удивились: юноша был одет бедно, сапоги - на босую ногу, но они видели его светлое лицо и чувствовали теплоту, от него исходящую, хотя сами изнемогали от мороза.

Дома приказчики рассказали о необычном юноше, и Яков Строганов захотел увидеть его своими глазами. На следующий же день он отправился в церковь, где и нашел Трофима, усердно молящегося среди нищих и убогих людей, стоявших у самых дверей. Через все случившееся Яков Строганов увидел в Трофиме угодника Божия и приступил к нему с просьбой помолиться за своего единственного и тяжело болевшего сына Максима. Трофим сначала отказывался, ссылаясь на свою греховность и немощь души. Но исстрадавшийся отец не отступал: "Я нуждаюсь в твоих святых молитвах". И Трофим, уйдя из церкви, молился всю ночь. Господь явил по молитвам смиренного юноши чудо: Максим выздоровел. Вскоре после этого, уже в другом месте он снова помогает исцелению от тяжкого недуга сына одного строгановского приказчика. И, по свидетельству агиографа, до конца своей жизни преподобный молился за весь строгановский род "соборне и келейне".

Искушениям же не было конца. Сейчас в миру Трофима стала преследовать слава чудотворца. Ощущая всю губительность ее для души, Трофим еще решительнее ищет спасения в монастыре. Промысл Божий привел своего избранника в Пыскорский монастырь (в ста с небольшим верстах от Перми).[6 ]

Первое, что услышал Трофим от архимандрита Варлаама, прося его о пострижении, было следующее: "О, чадо, видишь ли, насколько скорбно это место и трудно на всякое дело, ты же юн, и думается, не сможешь терпеть скорби на этом месте" (с.20). В чем же скорбь, в чем трудность? Трофим уже научился переносить лишения, умерять себя, терпеть нужду. Сейчас к этому требовалось добавить еще одно: научиться служить братии "со многим терпением, покорностью и послушанием" (с.20).

Трофим был согласен на все. И архим.Варлаам совершил обряд пострижения Трофима, получившего имя Трифона. Ему исполнилось тогда 23 года.

Все послушания, которые возлагались на него в течение трех лет пребывания в монастыре, Трифон нес исправно: работал в пекарне, изготовлял свечи, занимался заготовкой дров, чистил келлии.[7 ] Никогда не делал послаблений в келейной молитве и соборной службе. И все это выполнял "со всяким смиренномудрием и послушанием", так что "наставник и вся братия дивились его великому смирению и покорению" (с.21). И если бы этой внешней трудовой жизнью все и ограничивалось. Но это-то как раз составляло меньшую часть подвижнической жизни. По слову еп.Варнавы (Беляева), "кто хочет очистить себя не только от страстей и дурных привычек, приобретенных в миру, но и от самих причин их и производителей, то есть от помыслов, тот ведет ежечасную, ежеминутную борьбу с ними. Он всегда должен быть весь внимание, весь - око, непрестанно настороже, в непрерывном напряжении и молитве".[8 ] Помимо дневных служб, правил и обязанностей Трифон еще и ночью "исходил из келлии и тело свое обнажал до пояса, и от множества комаров и мошек все тело его покрывалось кровавыми укусами", он же, не отвлекаясь, творил молитву до рассвета, почти не давая себе отдыха (с.22).

Тяжелый подвиг скоро сказался на здоровье Трифона. Душа хотела многого, а тело не успевало за ней. Трифон заболел. Но то не была болезнь как наказание за грехи. Болезнующая плоть подвела дух к естественной грани - смерти. Для грешного смерть - ужас, страх и трепет. Для праведника - это дверь в Царствие Божие, путь, который проложил нам Спаситель. Для Трифона болезнь стала не дверью (ею будет смерть), а окном, через которое ему было дано увидеть некоторые грани иного мира для укрепления и дальнейшего возрастания его духа.

А болезнь случилась действительно "велия": "В течение многих дней не мог он вкушать пищи, ни найти отдыха во сне, ни даже двинуться на постели" (с.23). Болезнь продолжалась семь недель. Столько же длится Великий Пост, за которым следует пасхальное чудо Воскресения Христова. Но ему предшествует крестная смерть.

На исходе седьмой недели случилось чудесное событие, о котором в "Житие" рассказывается так: "И в это время явился ему пред очами в видении ангел Господень, встал одесную преподобного и обратился к нему: "Я послан от Бога. Повелено мне твою душу соблюсти. Встань и иди со мною". Испугался преподобный и перекрестился, раздумывая: во сне все это или наяву. Не желая ослушаться светоносного ангела, он восстал и увидел постель свою, лежащую, как земля, сам же преподобный восстал, как на крыльях... В тот же день в шестом часу возгласил ему ангел Господень: "Иди за мной," - и преп.Трифон последовал за ним. Тотчас же ангел Божий взлетел от монастыря "на полуденную страну", и чувствует преп.Трифон, что летит, как на крыльях, за ангелом Божиим. Много времени неслись они по воздуху, так что не видел уже преподобный ни неба, ни земли, ни воды, и неизреченный свет осиявал его. И был к ангелу голос свыше: "Почему поспешил взять его? Возврати его обратно, туда, где он пребывал". И повел святой ангел блаженного обратно, велел ему лечь на прежнее место на постели в келлии. И тотчас стал невидим ангел Господень" (с.23-24).

Придя в себя от пережитого, Трифон с горячей покаянной молитвой обратился к находящимся в келлии иконам Пресвятой Богородицы и Николая Чудотворца. "Понемногу успокаиваясь от плача смотрит на край постели своей и видит рядом с собой светоносного человека, стоящего в светлых ризах, не как во сне или видении, а явно: белая борода, и ризы на нем белые, в руках же держит Крест Господень". И говорит преподобному: "Болеешь ли ты?" Преподобный отвечал: "Да, очень страдаю". Светлый муж сказал преподобному: "Восстань с этого места, встань на ноги свои". Преподобный отвечал: "Господин мой, не могу этого сделать". Тогда светлый муж, взяв преподобного за руку, поднял его и сказал: "Восстань и ходи". И благословил крестом. Тотчас преп.Трифон стал здоров, и, укрепившись, дерзнул спросить этого светоносного мужа: "Кто ты, господин мой?" Отвечает ему светоносный муж: "Я - Николай, раб Бога Вышнего, от Него пришел посетить тебя и даровать исцеление. Поскольку вера твоя велика ко Владыке и Господу нашему Иисусу Христу, и меня призываешь всегда на помощь, знай, что я тебе буду помощник во всяком благом деле. Но и ты обета своего не забывай, заповеди Господа не преступай и не согрешай и сказанному в Писании: "дай премудру вину, премудрее будет, сказай праведнику, приложит приимати" - внимай, труждайся в стяжании добродетелей, подвизайся и утверждайся во всем о Господе". Сказав все это, святитель Николай стал невидим. Преподобный же Трифон после явления святителя Николая и его наставлений был весь душою и телом светел, исполнился радости и веселия" (с.24-25). Во всю последующую жизнь преп.Трифон ходил с образом Николая Чудотворца, устроенные монастыри и часовни украшал его иконами и во всех трудных обстоятельствах жизни обращался к нему с молитвой о помощи.

После всего случившегося преп.Трифон стал еще более проявлять усердие в духовных подвигах, и Господь прославил раба Своего многими знамениями и чудесами. В монастырь начали стекаться люди, искавшие духовного утешения, назидания и исцеления. Помогая страждущим преп.Трифон всегда наставлял всех в крепкой вере: исцеление человеку невозможно, но возможно Богу. Только непоколебимая вера и упование на милость Божию способны вернуть человеку душевное и телесное здоровье: "Просите и дастся вам".

Не мог враг рода человеческого спокойно смотреть на торжество христианской любви. Он начинает действовать через братию монастыря. Некоторые из монахов оказались охвачены "завистью диавольской, негодуя на преподобного и возводя на него хулу". Монастырская стена не спасает от страстей человеческих и монашеская мантия не делает человека автоматически святым. Дух мира сего преследует истинных подвижников и в монашеских обителях. Как же им быть в таких случаях? Еп.Варнава (Беляев), опираясь на знание житий многих святых, отвечает: "Истинный подвижник бежит из монастыря. Тот же внутренний протест, который побудил его оставить мир, теперь побуждает оставить и монастырь. Он не может в нем ужиться... Он бежит не потому, что не хочет терпеть скорби, - от скорбей человек не может уйти, хотя бы прошел всю землю, это закон, положенный Богом, - а потому, что ему мешают и просто не дают делать Божье дело".[9 ]

Убегая от славы человеческой и не желая искушать братию, преп.Трифон покинул дорогую ему обитель. Все более и более "разгорался он любовию к Богу и прилагал огонь к огню и любовь к любви, желая в пустыню идти, и там, в молчании пребывая, к Богу приближаться" (с.28).

Сев в лодку, преп.Трифон стал спускаться вниз по р.Каме. И в месте, где р.Мулянка впадает в Каму, он услышал голос: "Подобает тебе в Мулах сих жить". Усомнился преп.Трифон, достоин ли он по грехам своим слышать голос Божий. И вторично голос Божий указал ему на это место, а лодка сама собою понесла его на берег устья Мулянки.

Недалеко от речки преп.Трифон нашел удобное место и построил здесь "малую хижицу". Много благодарил он Бога за то, что привел Он его в это чудесное место, где каждая травинка, каждый цветок напоминали о премудрости Божьего творения. Со умилением молился преп.Трифон ко Господу, чтобы Он и его украсил не телесным совершенством и не богатыми ризами, но благодатным осенением Святого Духа, чтобы отверзлись очи души и мог бы он "разумно ведети от Божественного Писания", то есть так постичь глубину Священного Писания, что оно как бы входит в сердце и через него открывает Господь сущность и смысл всего бытия. Услышаны были молитвы святого: "И стал Божественное Писание на память сердца своего, как на скрижалях написанных, держать и разуметь" (с.30).

Этим даром готовил Господь преп.Трифона и к апостольскому подвигу несения света Христова учения язычникам. "Никто же, вжег светильник и поставляет его под спудом и под одром, но на свещнице, да входящие свет видят", - напоминает слова Священного Писания агиограф. - "Так и преподобному отцу Трифону, наставнику и светильнику, невозможно на долгое время быть сокрытым, таков был о нем Всемудрого Бога Промысл" (с.31).

Вскоре о новом поселенце узнали окрестные жители - язычники-остяки. Не однажды наведывались они вместе с одним из вождей Зевендуком послушать преп.Трифона, излагавшего христианское вероучение, и всегда уходили от него в удивлении и радости. Тем самым преп.Трифон бросил вызов князю тьмы. Свою власть над остяками тот поддерживал через страхования и бесовские явления, которые совершались от гигантской ели. Находилась она недалеко от пустыньки преподобного. Здесь приносились языческие жертвы. "И злобы начальник враг диавол... вселился и обладал деревом тем, и всякие злокознения от того дерева бывали, и людям беда великая. Даже кто и из христиан, неискушенный в борьбе с диавольскою злобой и нетвердый в благоверии, шел дерзко к тому дереву посмеяться и "из своих тайных уд со срамом воду испустить" или что-то от нечестивых приносимое взять, или веточку сломить, таковые от злобного врага бывают поражаемы смертоносною язвою и скорой смертью умирают" (с.35).

Узнал преп.Трифон, "что близ его диавол людям пакости делает... Возложил он на себя пост и молитву, и коленопреклоненно пребывая, молился Господу со слезами четыре недели, вспоминая слово, сказанное Господом: ничем род бесовский изгоняем не бывает, только молитвою и постом. По прошествии четырех недель преп.Трифон, взяв с собою икону Спаса Нерукотворного, на которой были также образы Пречистой Богородицы, Иоанна Предтечи, Стефана Первомученника и Стефана, епископа Пермского, преклонил колена свои на "долг час"... И возложив на себя ту святую икону, словно храбрый воин ополчился против врага своего диавола, и взяв секиру, начал дерево то сечь со всею силой, какую Бог дал ему... И Божией силой преп.Трифон дерево подсек и диавола победил, и утварь всю огнем сжег и попалил, чтобы впредь никого бесовская лесть не смущала" (с.36-37).[10 ]

Уничтожение идольского дерева произвело потрясающее впечатление на остяков. Они воочию убедились в непостижимой силе Бога, рабом которого и меньшим из Его слуг называл себя преп.Трифон. История Ветхого Завета изобилует примерами, когда народ, параженный язычеством, быстро забывает о явных чудесах Божиих. Так и здесь, в скором времени остяки, ожидавшие нападения со стороны черемисов, решили, по наущению духов злобы поднебесной убить Трифона, боясь, что он может показать черемисам их селения. Однако напрасно искали они Трифона на поляне, где стояла его келлия, "поскольку покрыла преподобного божественная сила, и стал он невидим". И "злообразные люди, никого не найдя, отошли посрамленными" (с.39). Уже после они узнали, что во все время их поисков преподобный никуда не отлучался и в келлии пребывал.

Поучения преп.Трифона и явные чудеса, творимые Богом по его молитвам, подвигли часть остяков и соседних с ними вогулов принять святое крещение. "И Бог, ради молитв преподобного, привел их от тьмы к свету". Впоследствие в тех местах была основана Трифонова Мулянская мужская пустынь.

Вскоре преп.Трифон покинул и это место. Как ни жаль было ему расставаться с пустыней, но покорился он просьбам братии и вернулся в Пыскорский монастырь. Здесь преп.Трифон своею молитвою возобновил истечение соляного рассола из источника, дававшего материальный достаток обители.

После краткого пребывания в Пыскорском монастыре преп.Трифон двинулся в малонаселенные Чусовские земли, принадлежавшие Якову и Григорию Строгановым. После долгих поисков нашел он новое место - высокую гору на берегу р.Чусовой (в 70 верстах от Перми).

Место это наводило ужас на окрестных жителей. "На горе той жил демон, необычайно лютый. Ходя в ночи по горе, демон кричал неистово. И когда некоторые люди по своим надобностям всходили на гору, то испытывали нападение, и сходя с горы заболевали недугом. Святой же Трифон, имея дерзновение ко Христу Богу, придя на то место, где было демонское жилище, помолился Господу Богу и Спасу нашему Иисусу Христу и покропил святою водою. И исчез с того места демон и более не бывал" (с.44).

Здесь поселился преп.Трифон на девять лет, поставив себе келлию и возведя часовню в честь Успения Божией Матери и Усекновения главы Иоанна Предтечи. Благодаря помощи Строгановых вскоре после ухода преподобного на Вятку здесь была основана Чусовская Успенская мужская пустынь.

Прознав о чудотворце, многие страждущие приходили сюда и исцелялись от беснования, слепоты, хромоты и многих иных недугов. Близ пустыньки велась заготовка дров, которые отсюда поступали на соляные варницы Строгановых. Однажды, когда Трифон, расчищая место под пашню, поджег пни срубленных деревьев, "внезапно судом Божиим пришла великая и страшная буря". Человеку бывает трудно понять, почему так случается: "Неисповедимы судьбы Божии и неисследимы пути Его. Кто может ведать Ум Господень или кто есть советник Ему? Не знаем, чего ради был такой ужас: или грехов ради человеческих, или этим Господь хотел прославить раба Своего, а грешников наказать". Огонь перекинулся на заготовки дров и уничтожил их. "Злохитрый же враг диавол, утесняемый на той горе от преподобного, выискал время, как бы преподобному пакость совершить и с места того изгнать. Возмущает лукавый враг людей и внушает им великую ненависть к преподобному" (с.48-49). Вознегодовали строгановские приказчики. Потеряв страх Божий и забыв все благодеяния преп.Трифона, схватили его и сбросили с высокого обрыва, думая тем его погубить. Чудом спасен был преп.Трифон. Лодка, в которую он успел вскочить, оказалась без весел, но силою Божией он переправился на другой берег.

Его отыскали, заковали в оковы и привели к Строганову. Он оскорблял святого, и преподобный предсказал ему, что вскоре он сам "испытает такие же узы". Действительно впоследствии Строганов попал в опалу и смог освободиться лишь благодаря богатому выкупу.

Оставив пустыньку своему ученику Иоанну и благословив людей,[11 ] преп.Трифон отправился к своему духовному отцу Варлааму, который в то время был настоятелем Чердынского монастыря. Господь открыл ему предстоящий подвиг, и он шел за советом и благословением. Преподобный обратился к Варлааму со словами: "Слышал издавна о вятской стране: богата она людьми и изобильна всем, что надо на житейскую потребу. Но в единственном скудость имеет - в том, что дает спасение души, так как во многих землях есть монастыри, а в вятской земле - ни одного. И неведомо почему одолевает меня помысл днем и ночью, и словно огнем возгораю желанною любовью, как бы мне дойти и увидеть вятские земли" (с.53). В ответ Варлаам сказал: "Чадо, благословенное Богом Вышним, ты самим Богом наставлен, и сила Вышняго осенит тебя". Напомнил Варлаам о том, как Господь разделил народ Божий, и расселились они в разные пределы. И часть народа Божия - наследие Иакова - удалена была в пустынь. Кажется, наказал Бог Иакова, обошел его, а на деле - сохранил его как зеницу ока. И как Господь сотворил рабу своему Иакову, так ныне хочет сотворить и Трифону.

Двинулся преподобный в дальний путь. И когда достиг пределов вятских, у городка Кая встретил слобожанина Ивана Витязева и с умилением услышал от него, что действительно издавна вятчане желают иметь у себя обитель иноческую, но не находится наставника к таковому делу. "Преп.Трифон от Иоанна эти слова с радостью услышал и принял их не как от человека, а как от Ангела Божия сказанное" (с.54).

Пошел он дальше, "очами взирая долу, ум же свой вознося к вышним". И еще раз сподобился знамения, указывающего на благоволение Божие. Увиделось преподобному "место высокое и очень красивое. На нем же деревьев разных без числа. Посреди же них одно дерево красивое и выше всех, и каждый человек любит и выделяет то дерево. Преподобный же взобрался на то красивое дерево и возрадовался душою: все вокруг стоящие деревья поклонились великому дереву, на котором был преп.Трифон" (с.55).

18/31 января 1580 г. преп.Трифон пришел в г.Слободской, а потом добрался и до Хлынова. Увидев город, стоящий на высоком месте, он стал "радостен телом и светел душою" и возблагодарил Господа. Войдя в город, преп.Трифон сразу же пошел в Никольский храм, где находилась чудотворная икона Николая Великорецкого, и стал усердно молиться. На смиренного пришельца обратил внимание диакон храма Максим Мальцев и пригласил в свой дом. Вскоре и другие благочестивые горожане стали приглашать его к себе.

Убедившись, что вятчане действительно хотят иметь монастырь, преп.Трифон стал выбирать место для будущей обители. Ему полюбилось кладбище за рекою Засорою, где стояли две ветхие церкви: в честь Успения Божией Матери и во имя Афанасия и Кирилла Александрийских. Сотворив молитву, он пророчески сказал: "Здесь покой мой в век века. Здесь поселюсь, как Господь повелел мне".

Для строительства монастыря сначала требовалось согласие земского собрания. Получив его и заручившись поддержкой всех вятских городов с уездами, преп.Трифон повез челобитную в Москву. Там он был рукоположен в иеромонаха и от митрополита Антония получил чин строителя монастыря на Вятке. Вернулся он в Хлынов, привезя с собой строительную грамоту и многие дары: иконы, книги, колокола.

Появились у преподобного и первые сподвижники - Анисим и Дионисий. Но недолгой была радость Трифона. Очень скоро замедлился сбор средств на строительство монастыря. Быстро загоревшись, быстро и охладели хлыновцы к этому делу. Сказалось страшное духовное наследство, которое они носили в себе, и о котором позже сложилась поговорка - "вятские-слепороды". В "слепородстве" хлыновцев сконцентрировалась вся противоречивая история появления русских переселенцев на этой земле, столкновения с местным населением, постоянные войны с братьями по вере и крови - устюжанами, вероломство и разбойный характер предводителей хлыновцев, которые были потомками печально известных новгородских ушкуйников, наконец, отсутствие устойчивой традиции прочной воцерковленной жизни.[12 ]

Хлыновцам нужно было особое вразумление свыше. И по молитвам преп.Трифона они его получили. В ночь на 8/21 сентября 1581 г. некоему крестьянину Никите Кучкову было явлено во сне: Никита видит себя в городе Хлынове и встречает пресветлую женщину, похожую на Пречистую Богородицу, написанную на иконе. И та пресветлая женщина обратилась ко всему народу: "Вы обещали во имя мое строить монастырь. Почему же ныне монастыря не сооружаете? Ведь уже и строитель вам Богом послан, и с плачем молится ко Господу всегда, а вы его презираете и монастыря не сооружаете. И если вы сейчас же не сотворите повеленное мною, то наведете на себя гнев небес от Содетеля всея твари или огнем, или камнями горящими поражены будете, или иную какую казнь по праведному суду Божию на себя обратите". И так говоря, пошла из города со множеством людей. И, придя на место, где должен был быть построен ее храм, повелела его воздвигнуть" (с.61).

Никита, восстав ото сна со страхом и трепетом, поспешил в Хлынов и рассказал всем о видении. Народ со священниками и образом Николая Чудотворца пошел к келлии Трифона. Был отслужен молебен, и началась работа. Тут же прекратился дождь, непрерывно ливший в течение многих дней. Строительный же материал был обретен чудом. За некоторое время до описываемых событий в Слободском была сделана попытка построить монастырь, но строитель умер, и дело остановилось. И вот, по молитве преп.Трифона, вложил Бог в сердца человеческие мысль оказать помощь. Они отдали недостроенный храм. Когда его начали разбирать, один человек полез снимать крест. Подул сильный ветер. Но человек благополучно спустился на землю. Потом, на земле он даже с помощью товарища не мог сдвинуть крест с места, настолько тот был тяжел.

До ночи работу не закончили. А утром, придя к храму, увидели, что он уже разобран и бревна аккуратно сложены. Случилось же это в день празднования Успения Пресвятой Богородицы.

Бревна собрали в плот и сплавили до Хлынова. Однако уже у самого места, не доходя около 200 метров, плоты сели на отмель. Преп.Трифон призвал на помощь Пресвятую Богородицу. Внезапно налетел сильный ветер, поднявший высокую волну, и она сняла плоты.[13 ]

Окончание строительства храма привлекло к преп.Трифону многих людей, желающих принять монашеский постриг. Преподобный заботился об устроении обители, "сам собою всей братии быв образцом, смиренно поучая, любя наказуя, более всего в послушании укрепляя" (с.64).

Вскоре тесным сделался храм, на строительство же нового не хватало средств. Однако и на сей раз Господь дивно помог рабу Своему через воеводу Василия Овцына. Овцын, незадолго до этого приехавший в Хлынов, искренне полюбил преп.Трифона и организовал сбор денег со знатных горожан, сам подав добрый пример. Так исполнилось давнее видение преподобного о деревьях: "дереву высокому и красивому, воеводе Василию прочие многие деревья, многочисленный народ вятский поклонился, так же и преподобному ко благому делу" (с.69). Василий Овцын стал ктитором (попечителем) обители. На свои средства покрыл он белым железом главы новой церкви.

Еще трижды (в 1588, 1595 и 1596 гг.) преп.Трифон ездил в Москву и каждый раз возвращался с пожалованиями монастырю от царя Феодора Иоанновича угодий, сел, озер. Патриарх Иов возвел преп.Трифона в сан архимандрита.

Став архимандритом, преп.Трифон продолжал вести подвижническую жизнь в посте, молитве, воздержании, носил вериги и жесткую власяницу. Все келейное имущество составляли "только иконы и книги для душевной пользы". Приходящих к нему он угощал, но сам, кроме общих монастырских трапез, пищи не вкушал, ел всегда "не в сытость".

Главной заботой для преп.Трифона было попечение о братии, "стаде словесных овец", которым он являлся пастырем добрым. Много сил положил он на устроение доброго монашеского общежития, за что и возбудил против себя злобу духа мира сего. "Не мог трепеть добродетели преподобного, вступая с ним в брань и не давая покоя сначала в Пыскорском монастыре, потом в пустыни, имея злой обычай, убийца душ человеческих лукавый враг диавол и здесь своей злой хитростью стал поучать людей и вооружать их на свято помазанную главу, преподобного отца нашего Трифона, чтобы изгнали его из обители" (с.77-78).

И вновь враг начал действовать через братию, тех, кто не хотел "Христа ради подвизаться тесным и скорбным путем". Тем, кто пожелал жить в монастыре по мирским обычаям, преп.Трифон с его строгим уставом, высокими требованиями оказался неугоден. Они настаивали на послаблениях, но преп.Трифон "оставался твердым, как адамант", пытался кротко образумить братию. Тогда монахи, еще более взъярившись на святого, стали угрожать ему, притесняли, отбирая ключи от церкви и даже поднимая на него руку. Как писал по этому поводу иером. Стефан (Куртеев): "Что же с такими мог сделать один, хотя и святой?.. Всех изгнать? Но точно так и хотели поступить Ангелы, когда видели, как сказано в притче, что вместе с пшеницею стали расти и плевелы; однако Господь их не допустил до этого и сказал: пусть вместе растут до жатвы. Верно уж таковы судьбы Господни за грехопадение рода нашего, чтоб в жизни сей терпели всякие обиды и даже смерть от сынов века сего. А что привелось и преподобному Его потерпеть бесчестие и изгнание, то это служит верным признаком того, что он был чист от греха сластолюбцев, с ними не сочетался и не уподобился им: от того и произошло разделение, гонение и разлучение".[14 ]

Воспользовавшись отъездом преп.Трифона в северные края для сбора пожертвований, братия поспешила сменить власть в монастыре. Во главе был поставлен казначей Иона Мамин, которого преп.Трифон особенно любил и намеревался передать ему после себя настоятельство в обители. Составили челобитную на имя патриарха, снабдив ее ложными подписями граждан, и направили Иону в Москву, где он и получил сан архимандрита.

Вернувшись, преп.Трифон пытался увещевать Иону, но бесплодно. Жизнь в монастыре изменилась. Мирские обычаи, как мутная волна, хлынули в келлии. Инокам было разрешено держать пиво и вино, принимать гостей, самим ходить по гостям. Преп.Трифон обличал непорядки. Тогда Иона поручил своему злонравному слуге Феодору всячески оскорблять преподобного. Святой был неоднократно побиваем и попадал в монастырскую темницу. С кротостью и терпением относился к этим напастям преп.Трифон. Встречавшие видели его всегда углубленным в молитву или тихонько поющим псалмы. Перенося страдания, преподобный все время вспоминал о страстях Христовых, о венце для претерпевших до конца и за все благодарил Бога.

В 1601 году помраченная духом злобы братия совсем выгнала преп.Трифона из монастыря. Так сбылось апостольское слово: "Все хотящие благочестно жить о Христе Иисусе, гонимы будут" (2 Тим.3,12).[15 ] После ухода из Хлынова преп.Трифон хотел сначала принять приглашение Никиты Григорьевича Строганова остаться в его владениях, но вскоре ушел: сначала на Соловки, а потом обратно - на Вятскую землю, но на сей раз не в Хлынов, а в Слободской. Здесь уже давно велось строительство монастыря, но очень медленно. Преп.Трифон с великим усердием стал помогать в этом деле.

Для обустройства создаваемой слободской обители преп.Трифон вместе с учеником своим иноком Досифеем совершил длительное путешествие по северным землям, испрашивая помощи. И она шла отовсюду. Где бы ни был преподобный, множество людей стекались к нему, ища исцеления, утешения и наставления. Преподобный совершал крестные ходы с чудотворными иконами Спаса Нерукотворного, Пресвятой Богородицы и святителя Николая, во время которых бывало много исцелений. В записях, долгое время хранившихся в Успенском монастыре, было зафиксировано до 500 чудес.

О том, насколько усерден был в своих молитвах преподобный, свидетельствует, например, невольный очевидец, пономарь Коряжемского Никольского монастыря Дионисий. Когда братия уже покинула храм, Дионисий задержался в храме и увидел, как преп.Трифон, оставшись наедине, начал "возсылать молитвы свои к Богу, и Пречистой Богородице, и Николе Чудотворцу, и слезы к слезам прилагать, и с рыданием возглашать, и часто припадал перед святыми иконами "и на долог час" лежал на земле, молясь о святых Божиих церквах, и о царе, и о патриархе, и о всем православном христианстве... И так всю ночь творил молитву в посте и от слез весь мокр был". Удивлялся потом пономарь: "Не так кто плачет о своем умершем близком человеке, как он преподобный о всем мире молит Бога" (с.92).

С богатыми дарами возвратились преп.Трифон и инок Досифей в Слободской, передав все монастырю. Трифон благословил Досифея не оставлять слободской обители: "Многие скорби и напасти будешь принимать от бесов и злых людей, но знай, что после своей смерти ты будешь почивать в Богоявленском монастыре многим на пользу и в мою память, что ты - мой ученик" (с.98).[16 ]

В 1612 г. преп.Трифон почувствовал приближение конца своего земного странствия. Готовясь к этому, он совершил последнее паломничество в Соловецкий монастырь. Знали и помнили его в обители. Братия тепло принимала преподобного. Некто из монахов, имевший пророческий дар, предвидя близкую его кончину, предлагал остаться на Соловках. Но преп.Трифон, со слезами отвечал ему: "По благодати Христа Бога нашего и я знаю, что приблизилось время исхода души моей, но прошу вас, отцы и братия, Господа ради, молите Бога за меня грешного, дабы ваших ради святых молитв сподобил меня Господь видеть на Вятке дом Успения Пречистой Богородицы и там обещание свое исполнить. Желаю, чтобы тело мое в той обители положено было" (с.100). Братия с миром проводила преп.Трифона.

По морю, затем речным путем по Двине, Югу, Моломе и Вятке добрался преп.Трифон до Хлынова, испытывая великую болезненность и немощность тела. Первым делом послал он к Ионе просить благословения посетить обитель, но тот воспретил. Не роптал о сем преподобный: "обычай был у него - все скорби с радостью терпеть". Но горожане встретили святого с великой радостью. Как и 32 года назад во время первого посещения Хлынова, преп.Трифон остановился в доме диакона Максима Мальцева. Здесь же оказался и духовный отец его Варлаам, со слов которого Трифон узнавал о жизни милой его сердцу обители.

Многие посланники ходили к Ионе, и, наконец, послал он к преподобному с приглашением. Возрадовался преп.Трифон и просил вести его в монастырь. В святых вратах встретил его Иона с братиею, припал к ногам преподобного со слезами прося прощения. "Чадо! Господь простит тебя, - сказал ему преподобный, - все это дело было от диавола". Тут же в соборной церкви отслужили молебен. Преп.Трифон, прожив еще несколько дней в своей келлии и, оставив в наставление духовную грамоту, 8/21 октября 1612 г. преставился в жизнь вечную.

По преставлению преп.Трифона келлия исполнилась чудесным благоуханием, лицо просияло небесной радостию, а вериги чудесным образом оказались снятыми. Тело его честное и многотрудное братия с благоговением "скутавше" погребла под спудом в храме.

В XVIII в. над местом погребения преп.Трифона было сделано надгробие, которое потом не раз заменялось. В XIX в. почитание преп.Трифона было отмечено и крестными ходами, которые начинались из Успенского Трифонова монастыря и шли по ряду уездов Вятской губернии. Ранее они совершались с двумя иконами: Успения Божией Матери и Николая Можайского. Сейчас к ним добавилась третья - преп.Трифона. С крестным ходом связано чудо, произошедшее на глазах множества свидетелей.

Почитание преп.Трифона было распространено не на всей территории Вятской губернии. Причиной тому было то, что почитание Трифона как святого, установившееся еще в XVII в., не сопровождалось написанием каких-либо официальных актов. Население окраин Вятской губернии, ранее не связанное с духовной жизнью нашего края, проявляло иногда сомнения в святости Трифона. В 1839 г. крестный ход с иконой преп.Трифона побывал на Ижевском заводе. Как писал очевидец события Покрышкин, некоторые заводчане, судача об иконе Трифона, высказывали "различные толки". Когда крестный ход уходил с завода, последний молебен служили на новом мосту о 96 сваях, построенном совсем недавно. "Провожание святых икон было до вышереченного моста. Народ не занял его половины. Но при чтении Евангелия мост начал шевелиться, и наконец, закачался так сильно, что протоиерея надобно было поддерживать, чтобы окончить чтение Евангелия. Сначала каждый думал про себя, что у него голова кружится, и друг на друга все посматривали испытывающим взглядом, но, наконец, дело дошло до того, что некоторые из женщин как слабейших попадали. Генерал распорядился согнать народ, но при окончании чтения остановилось трясение моста... Добрые христиане приписывают это к чуду преподобного за дерзкие и суемысленные о нем заключения".[17 ]

Особенно много приложил к сохранению благочестивых традиций крестных ходов наместник Трифонова монастыря архим.Арсений (Свечников). Благодаря его усердию крестный ход с иконой преп.Трифона с 1879 г. стал еще более обширным, проходя через 51 населенный пункт Вятской епархии и продолжаясь с 1 июня по конец декабря.[18 ]

С этого же года в храмах Вятской епархии начинают освящаться престолы в честь преп.Трифона.

Память преп.Трифона почиталась также в Архангельской и Пермской губерниях.

В 1912 г. торжественно отмечалось 300-летие блаженной кончины преп.Трифона, сопровождавшееся праздничными службами, изданием многочисленных работ о святом и основанных им обителях, а также его жития. Среди нарастающего скептицизма, безверия, обесценивания духовных святынь этот праздник стал для вятчан глотком чистой воды. Они снова объединились вокруг святого. В "Гимне преп.Трифону" диакон Аркадий Мамаев выразил чувства многих православных людей:

"Снова ты среди нас обитаешь,
Отче Трифоне, Вятский Святой!
Ты любовию нас согреваешь
И даешь нам душевный покой".

Люди молились о том, чтобы преп.Трифон не забывал чад своих.
Вскоре страшная волна революции обрушилась на Россию. Богоборческая советская власть объявила войну Православной Церкви и методично начала уничтожать ее святыни. Разрушительный смерч снес с лица земли множество храмов и монастырей. Только чудом Успенский собор Трифонова монастыря уцелел. Его помещение использовалось под мирские нужды, но главы Успенского собора по-прежнему безгласно свидетельствовали, что Бог и Его святые поругаемы не бывают.

В конце 80-х гг. здание храма было возвращено Церкви. Восстановлена рака над мощами преп.Трифона. В 1996 г. самым главным событием в жизни Вятской епархии стало празднование 450-летия со дня рождения небесного заступника Вятской земли. И после десятилетий атеистического разгула, забвения истории, осквернения душ, снова взошло солнышко над Вятской землей. Верующие люди чувствовали, знали, что преп.Трифон здесь, с нами, он никуда не уходил, это мы ушли от него. А он ждал, чтобы мы откликнулись, повернулись к нему и призвали его на помощь в наших духовных нуждах. И вновь, как и в прежние времена, с именем преп.Трифона были связаны чудеса, явные свидетельства его пребывания с нами. Здесь речь пойдет только о двух из них.

Первое чудо связано с обретением иконы преп.Трифона в 1993 г. На берегу р.Вятки, была обретена икона, на которой почти ничего не было видно. Сначала икону взял к себе в дом один человек, потом она попала в храм. Некоторое время она пребывала в алтаре, пока не заметили, что лик на ней начал проявляться. Это был преп.Трифон, держащий свиток в руках и благословляющий молящихся.Икона помещена в киот и вынесена для всеобщего почитания.[19 ]

Другое чудо произошло в ноябре 1996 г. сразу после празднования памяти преп.Трифона (8/21 октября). Опишем его словами очевидца: "Рано утром приехали в Вятку на один день о.Савватий с сестрами из Верхнечусовской Казанской Трифоновой пустыни. Решили сразу ехать в Успенский собор Трифонова монастыря. Отец Савватий попросил благословение у настоятеля отслужить перед ракой молебен с акафистом преп.Трифону. После чтения акафиста, во время коленопреклоненной молитвы, от раки преп.Трифона стал ощущаться чудесный аромат благовонного мира. Он как бы волнами распространялся от раки. После молебна, когда прикладывались к раке и к иконам, заметили, что так же благоухают две иконы преп.Трифона".[20 ]

Духовные нити прервать невозможно. Церковь стояла и будет стоять незыблемо, по слову Спасителя: "Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее" (Мф.16:18). Многие сегодня стремятся в Церковь и, придя, духовно в ней прозревают. Как важно тогда услышать, принять и исполнить слова из духовного завещания преп.Трифона, обращенные не только к братии монастыря, но и ко всем нам: "И аз вас молю, Бога ради и Пречистыя ради Богородицы меж собою духовную любовь имейте, без нея никоторая добродетель несовершенна есть пред Богом".

1. Преподобный Трифон Вятский: Библиографический указатель. Киров, 1996.

2. Житие преподобного отца нашего Трифона Вятского Чудотворца // ТВУАК. Вятка, 1912, вып,1-2, отд. II. С.2. В дальнейшем в тексте будут даваться ссылки на это издание с указанием страниц и в нашем переводе.

3. Зубарев Л., прот. Святой Преподобный Трифон Вятский Чудотворец. Вятка, 1912. С.9.

4. Там же.

5. Творения святителя Игнатия (Брянчанинова). Аскетические опыты. М., 1996, т.1. С.54.

6. Интересно, что в 1764 г. монастырь был закрыт и переведен в Соликамск, куда также переместили монахов вятского Истобенского Троицкого монастыря, основанного благодаря влиянию преп.Трифона (Православные русские обители. СПб., 1994 (Репринтное воспроизведение издания 1910 г.). С.162.

7. "Житие" сдержанно, скупо описывает труды, которые нес преподобный Трифон, выполняя послушания в монастыре. Из него невозможно представить, сколько физических сил отнимала эта работа. Для того, чтобы это понять, обратимся к примеру из монастырской жизни XIX века, который мы нашли в жизнеописании схиархимандрита Гавриила. Ему также пришлось нести послушание на хлебопекарне в Оптиной пустыни. Режим у монахов-хлебопеков был такой: "Утреня в 2 часа ночи. Пекари стояли до кафизм. Они начинались, старшой брал благословение у игумена, зажигал свой фонарь у местночтимой иконы - огонь для печки должен быть священный, - и все девять хлебопеков, в том числе и Гавриил, уходили месить хлебы... Послушание тяжкое, требующее большой физической силы, ведь у них не было электромеханических тестомешалок, и опары на несколько десятков пудов в день надо было вымешивать руками... Пока тесто подходило, ложились по лавкам и отдыхали. Посадка хлебов в печь. Новую затирают опару. Первые хлебы поспели, вынули их из печки, снова берутся месить вторые. Пока они подходили, пили чай. После него - разделка теста на хлебы и распределение по формам. Посадка в печь и - новая, третья опара. Пока хлебы в печке пеклись, шли обедать на трапезу... После обеда дозволялось отдохнуть, но не более получаса. Некогда. Нужно было вынимать вторые хлебы и сажать в печь третью очередь. Теперь можно было уйти в свою келью (часов на пять), помолиться, почитать, починить одежду и прочее. Затем снова выемка хлеба. В 7 часов вечера надо идти на правило в церковь, оттуда на откровение помыслов к старцу в скит. В 9 часов вечера надо опять в хлебную - делать постав на завтра" (Варнава (Беляев), еп. Тернистым путем к небу. М., 1996. С.80-82).

8. Варнава (Беляев), еп. Указ.соч. С.85. Далее он продолжает: "Молитва - зеркало подвижнической жизни. Пусть таковой (критик монашеского образа жизни - о.С.Г.) только испытает себя в ней, пусть только сходит на помпезное "веселое" архиерейское богослужение и постоит в мирском храме, но с начала и до конца, начиная от слов "Востаните! Владыко, благослови!" до последнего "Господи, помилуй", и он увидит, что никакие "партесы" ему не помогут. Он соскучится и убежит, по крайней мере, раньше времени. И так пусть походит недельку-другую, месяц. Тогда немножко поймет, что значит жизнь в пустынном монастыре, без людей, серая, однотонная, без развлечений... где, как в Оптином скиту, встают уже в 2 часа ночи, а до этого еще в 12 - к полунощнице и к стихологисанию (чтению) Псалтири... Если же еще попытаться следить за своими мыслями во время молитвы и постараться не вспоминать ничего из случившегося за день, чтобы в голову не проникла ни одна посторонняя мысль, то он увидит, что через полчаса уже его всего разломит. А ведь настоящие монахи этим занимаются всю жизнь. Эта-то борьба непрестанная с помыслами и называется "невидимой бранью". Она-то и делает христианина и монаха совершенным и богоносным. Для нее-то и бросали горячие люди все: положение, родителей, жен, невест - и уходили в пустыню" (с.86-87).

9. Варнава (Беляев), еп. Указ.соч. С.28-29.

10. В "Житие" много внимания уделяется невидимой брани святого с диаволом и его темным воинством. Историкам "просвещенного века" такие сюжеты стали казаться данью невежеству эпохи, отзвуками древней мифологии, и они исключали из своих повествований эту сторону жизни преп.Трифона (см.напр.: Марков А. Преподобный Трифон Вятский (Т.Д.Подвизаев. 1546-1612 гг.) // Преподобный Трифон Вятский: Библиографический указатель. Киров, 1996, с.3-12). Даже дореволюционные церковные историки старались либо обойти, либо упростить эти сюжеты (например, утверждая, что преп.Трифон решил уничтожить культовую ель остяков, "скорбя о заблуждении темных людей" (Осокин И., прот. Преподобный Трифон Вятский Чудотворец. Вятка, 1912, с.11)). Лишь иеромонах Стефан (Куртеев), сам будучи опытным в духовной брани, указывал, с какой силой боролся преп.Трифон за спасение душ людей (Житие преподобного Трифона и Блаженного Прокопия Вятских Чудотворцев /Составил иеромонах Стефан. Вятка, 1893). Между тем архиеп.Василий (Кривошеин), написавший специальную работу "Ангелы и бесы в духовной жизни по учению Восточных Отцов", указывал, что еще преп.Антонием Великим, одним из известнейших подвижников и наставников, монашество понималось "не только как путь к личному спасению и очищению, но прежде всего как борьба против темных демонских сил. Конечно, всякий христианин обязан принимать участие в этой духовной войне; монахи, однако, образуют собою авангард или ударные части, которые нападают на врага непосредственно в его убежище, - в пустыне, которая считалась особенным местом жительства бесов после распространения христианства в населенных местностях. Удаление от мира понималось не как попытка избежать борьбы со злом, но как более активное и героическое сражение с ним". (Альфа и Омега, 1996, N 4. С.47). Потому и мы со всею серьезностью относимся к этой стороне жития преп.Трифона, без которой, по нашему мнению, нельзя представить себе вообще истинной сути его духовного подвига.

11. Чусовская Успенская пустынь просуществовала до 1764 г. В годы советской власти храм Успения был разорен и доныне он не восстановлен. Неподалеку от храма истекает святой цельбоносный источник преп.Трифона, где и доныне часто происходят исцеления верующих. Святой принимает с любовью всех к нему притекающих, и потому вода в источнике всегда, даже зимой, кажется теплой и ласковой. В 1996 г. в тех местах основана Верхне-Чусовская Казанская Трифонова женская пустынь (Верхне-Чусовская Казанская Трифонова пустынь: Рукопись. С.3-4,6).

12. Зубарев Л., прот. Указ соч. С.75-83; Гомаюнов С. Проблемы методологии местной истории. Киров, 1996. С.96-112.

13. Многое в монастыре напоминало об обстоятельствах его создания. "Сам монастырь строился преподобным как некий "град Богородицы" где храмы были посвящены событиям из жизни Богоматери (храмы Благовещения, Рождества, Успения). В обители по данным "Дозорной книги... Феодора Рязанцева", находилось множество икон Пресвятой Богородицы: "Похвала", "Одигитрия", "Благовещение", "Умиление", "Покров", "Успение", "О Тебе радуется", "Казанская", "Достойно есть", "Неопалимая Купина", "Не рыдай Мене, Мати", "Владимирская", "Рождество Пресвятой Богородицы", "Тихвинская", "Сергиево видение" и другие. Воистину всей душой любил и глубоко почитал преподобный Пресвятую Матерь Господа и называл свой монастырь "Дом Пречистой Богородицы" (Евфросиния, монахиня. Преподобный Трифон - "земной Ангел, небесный человек" /Рукопись.- Казанская Трифонова пустынь, 1997, лл.27-28).

14. Житие преп.Трифона, с.21.

15. По наблюдению еп.Варнавы (Беляева), "жития святых - не правда ли, как странно? - переполнены такими событиями. Ведь не кого другого, например, а преподобного Симеона, которому в Церкви только одному после святого Григория Назианзина и евангелиста Иоанна, присвоено наименование Богослова (Нового Богослова), братия хотела убить. Своего игумена! И за что? За то, что их поучал, звал к покаянию" (Варнава (Беляев), еп. Тернистым путем к небу. М., 1996. С.29).

16. Досифей умер в 1663 г. и был похоронен в Богоявленском Крестовоздвиженском монастыре. Над его могилой в 1872 г. преосвященным Аполлосом была устроена небольшая часовня. В ней всегда бывали молящиеся. Здесь служили панихиды. Люди обращались к нему за помощью в скорбях и болезнях. В монастыре велись записи об исцелениях, бываемых по молитвам инока Досифея. В них зафиксировано 16 случаев чудес. В том числе о двух из них доносили в Вятскую Духовную Консисторию 9 февр.1867 г. и 19 июня 1874 г. По поводу первого Консистория ответила: "Подобного рода случаи с большою осторожностию можно записывать в монастырскую летопись и доводить, как сделано, только до сведения епархиального начальства. Поставлять же подобного рода заявления в общеизвестность, особенно доносить Высшему Начальству при современном, строго критическом направлении, и в делах веры ищущих опоры в непререкаемом опыте, неудобно". На второе - ответа вовсе не последовало (Зубарев Л., прот. Указ соч., с.121). Чудеса же продолжались и в последующие годы (см.: Житие преподобного Трифона... С.30).

17. Житие преподобного отца Трифона... // Отдел рукописей Кировской областной библиотеки им.Герцена, N 120, л.43об.-44. Далее в письме рассказывается о том, как через три дня скептики попытались изобличить чудо: до трех тысяч человек гоняли по мосту, скучивали в одном месте и т.д., но новенький мост даже не дрогнул.

18. Осокин И., прот. Исторический очерк почитания преподобного Трифона Вятского чудотворца. Вятка, 1912. С.33-34.

19. Сведения об этой иконе вошли в книгу: Любомудров А. Знамения Божии от святых икон. (1991-1996 гг.). СПб., 1997. С.131.